Завертелось так завертелось! Не ожидал, что события будут
развиваться так стремительно. Значит, завтра буду заниматься
организационными вопросами, а сегодня – вращаться в высшем свете, а
значит, придется принять облик приличного законопослушного
гражданина. И только послезавтра у меня появится возможность
свободно перемещаться, и можно будет попробовать встретиться с
Элиссой. Если бы ее жизни не угрожал сам Гамилькар Боэтарх, я
первым делом вызвал бы девушку сюда, потому что больше всего на
свете мне хочется увидеть – ее. Но приходится скрываться.
Боэтарх… А ведь он будет на Совете, и я смогу его изучить,
понять, насколько он опасен. Это даже важнее, чем сагитировать
пунийцев создать «Опору».
— Когда заседание Совета? – спрашиваю у Лераттона.
— Через три с половиной часа.
— Успеваю. Лекс, скидываю тебе и всем остальным программу
развития, подумайте вместе, что с этим можно сделать. Лераттон,
огромная просьба: выпишите пропуск журналистке Мариам Линн, третий
уровень. Возможно устроить?
— Без труда.
— Отлично, — поднимаюсь. – Лераттон, полировщики ногтей уже
ушли? Не хотелось этого делать, но придется.
— Нет, ждут. Пока будет заседание Совета, ваши соратники
отправятся в новый дом.
— Хорошо. Напомни, награждение на тиви во сколько?
— В семь вечера.
Окидываю взглядом свою команду.
— Заседание, как я понял, может затянуться? В любом случае – до
вечера. Постарайтесь не податься во все тяжкие.
— Ты вообще прям как босс, — восторженно выдыхает Надана. –
Такой важный, серьезный!
— Учись, — то ли ворчит, то ли шутит Лекс. – Здесь всем правят
лицемерие и хитрость.
— И деньги, — вставая, дополняет Лераттон. – Для простоты
общения называйте меня просто — Ра.
Я еще не открывал речь, написанную для Совета, но уже знаю, что
там. Что ж, для достижения своей цели побуду лицемерным
политиком.
Но главное – не моя речь, а то, что там будет Боэтарх. При одной
мысли о нем кулаки сжимаются. Наконец я увижу его вблизи, и мы
будем на равных… Или нет? Или он обрел новые способности, и мне
опасно с ним встречаться? Взять хотя бы его умение насылать
смертельные болезни. Вдруг и со мной так будет, если и
останусь живым после выступления, то на следующий день заболею, и
смерть моя будет выглядеть естественной.
Ни один гамма и ниже не был удостоен чести получить место в
Совете, я не имею права отказаться от выступления. Но и не имею
права рисковать своей жизнью. Хотя все, что я умею делать отменно –
рисковать и выигрывать.