− А второй?
− Второй приятнее, будешь делать так, как скажу я и тогда вам ничего не будет угрожать, но для начала я должен убедится, что это действительно мой племянник. Сдашь неинвазивный тест, как только результаты будут готовы, поговорим дальше. − в его руках красивая черно-золотая визитка. − Подумай, утром позвонишь и скажешь ответ. И, Любовь, − на его лице улыбка. − третьего варианта не будет, попробуешь сделать глупость я разозлюсь, и поверь мне, лучше тебе не видеть меня злым. − Максим достал из портфеля увесистую пачку красных купюр и небрежно кинул на диван рядом со мной. − Тебе не хватит сил бороться с моей семьей, как бы ты нас не ненавидела, придется подчинится одному из нас. Выбор за тобой.
− Ты думаешь, что можно купить все, что угодно? − мои руки дрожат, но я продолжаю прижимать их к животу.
− Кого угодно и все что угодно. Главное правильно подобрать цену. Я сожалею, что так произошло, что он так поступил с тобой, но прошлое не вернуть. Сейчас ты должна думать не только о себе, если это правда его ребенок и если ты поможешь мне восстановить справедливость, то в будущем это дитя не будет ни в чем нуждаться. Впрочем, как и ты. − он почти вышел из комнаты, но у двери развернулся. − Любовь, ты ведь сама росла без родителей, не подвергай своего ребенка такой участи.
Угрозы − любимый инструмент этой семьи. Я ненавижу их, ненавижу, я закрыла глаза и горько заплакала, когда этот человек оставил меня одну.
3. Глава 3
Шантаж, угрозы, насилие, отмывание денег, взятки − я слышала про Морозовых много разных баек, до того судьбоносного вечера я была уверена, что это лишь наглая ложь конкурентов и способ прессы понять шумиху, но теперь я не сомневаюсь в правдивости этих обвинений. Дети − это частичное отражение своих родителей и если сыновья поступают так подло и низко, то и отец такой же. Я долго стояла у раковины, намывая руки, словно хотела смыть его прикосновения, и решая, что мне делать дальше, у меня есть маленький недостаток, когда я впадаю в панику, я не могу мыслить рационально, а сейчас у меня самая настоящая паника. Я боюсь эту семью, я знаю, что это были не пустые угрозы, прекрасно понимаю, что Виктору не нужен мой ребенок, а уж тем более не нужна я. Если этот мужчина легко нарушил все нормы морали и воплотил свои мечты в реальность, то избавится от моего малыша ему будет раз плюнуть, и Максим прав, он даже не спросит моего мнения. Но какая выгода младшему? Я даже не могу представить для чего ему понадобилось помогать мне, но это точно не добрые намерения. У этой семьи нет сердца, чтобы говорить о доброте.