— Хирургом. Да, — подтвердил
Ярослав.
— А третий был циркач.
— Точно, — вздохнул большой босс. — Я поступил в
цирковое училище. Кстати, достаточно успешно проучился там три
месяца.
— А что так мало проучился циркачом? — нахмурился
Миронов.
— Ёб… Ну… Упал, когда красил купол церкви в Химках…
Петра кажется, и Павла.
— Красил Петра и Павла?
— С них упал.
— И? — Мишка встревоженно, с искренней
обеспокоенностью, смотрел на старого друга.
— С лесов строительных. И сломал ногу. Девочка
молоденькая из прихожан скорую мне вызвала и навещала в больнице. Я
её прямо там, в больнице всего лишил: чести и достоинства. Сама
просила. Гомер злой, он же по понятиям и по церковным тоже. Так
что, через девять месяцев у нас с девочкой родился сын
Сашка.
— Ты – мужик, женился.
— И я жалею, — Ярослав плакал, продолжал чокаться с
Мишкой, — я жалею, что у меня всего лишь один ребёнок, и моя
девочка не дожила до пятидесяти.
— Не реви! Все мы там будем… хрен ли
бояться.
— Без девочки, — рыдал Ярослав, — одинокий. Хоть и
сын есть, внук родился, и деньги рекой… Там у меня другая жизнь,
там я другой.
— О! У меня там сестра. Помнишь
Светку?
— Маленькая, толстенькая, в белом
фартуке?
Ярослав тихо посмеялся, хищным таким, пронзительным
взглядом посмотрел наверх: никто к ним не заглядывал. Залпом осушил
гранёный стакан, закусив вкусным огурцом.
— Вот она в Москве живёт.
— Как в Москве? С кем она живёт в
Москве?
— Сейчас одна, — не понимал ничего Мишка, и закинул
свой стакан в рот. Самогон будто тяжёлый, перевесил, и Миронов
начал падать назад.
— А-а, — посмеялся Ярослав, усаживая друга обратно
одной левой. — Взрослая должна быть. Пупсик в фартуке, никогда не
забуду.
— Она тебя даже не вспомнит.
— Вспомнит! Такое не забывается! — возмутился
Ярослав.
— Без работы сидит. Найди ей работу,
Ярик!
Ярослав Васильевич пошарил во внутреннем кармане
своего дорогого пиджака из костюма total black, известного кутюрье.
И в этот момент был даже счастлив, что Мишка не в курсе, что за
одежда на нём. Не хотел терять этот маленький уголок счастья, в
который можно сбежать часов на шесть, нажраться вот так и вернуться
к своей обычной жизни, в Москву.
— Пупсик в фартуке не должен оставаться без работы,
— тихо прохрипел он, расстегнул карман на рубашке пьяного Михи и
положил туда золотую визитную карточку. — Пусть пупсик позвонит
мне. Я устрою её на любую в принципе работу.