— Лера, я жду. — Маргарита Сергеевна исподлобья наблюдает за моими тщетными поисками.
Понимаю, что должна сознаться. Тем более у меня веская причина: я никогда, со слов Егора, не смотрела на себя в зеркало. Но что-то мне подсказывает: от двойки это меня не спасёт.
— Маргарита Сергеевна! — Бася на всю округу, в кабинет возвращается Егор. — Вы нам дневники так и не отдали! — напоминает он и бодрой походкой спешит к учительскому столу.
В нос ударяет терпкий аромат модной туалетной воды, а дурацкий рюкзак выскальзывает из рук: я всегда волнуюсь, когда Егор бывает так близко.
— Ильина, ты в своём репертуаре, — ухмыляется Лихачёв и, присев на корточки, помогает мне собрать вещи с пола.
— И чего ты вечно такая неуклюжая, а, Лер? — Егор суёт мне в руки стопку тетрадей, а я становлюсь не умнее Громовой, зависая в бирюзово-прохладном сиянии его глаз.
— Дуешься? — совершенно неверно трактует мою реакцию Егор и, выдернув из онемевших от волнения пальцев рюкзак, сам засовывает тетради на место. — Да ладно тебе! Не бери в голову. Сама знаешь, я порой несу всякую чушь.
Лихачёв игриво подмигивает мне, а я забываю сделать вдох. На автопилоте киваю и чувствую, как предательская краснота пятнами расползается по лицу. Судорожно подбираю слова, но язык будто онемел, распух, как от укуса пчелы. Только и могу, что глупо хлопать глазами. Егор же хватает со стола дневники и уходит.
— Лера, у тебя всё хорошо? — интересуется Маргарита Сергеевна.
— Да, — отвечаю, продолжая смотреть вслед удаляющейся фигуре Егора, а потом и сама срываюсь с места и несусь прочь: я зависима от терпкого послевкусия Лихачёва.
— Сочинение, Ильина! — бурчит в спину Маргарита Сергеевна.
— Я его не написала! Ставьте «два»! — отвечаю на бегу, совершенно не думая о последствиях.
Я почти нагоняю Егора, но внезапно из-за угла выныривает Кротов. Небрежно закинув свою лапищу на плечо простившей его Ульяны, Данила со скучающим видом забирает дневник.
— И чего так долго?
— Да так! — лениво отмахивается Лихачёв, а потом смеётся, заметив меня неподалёку. — В кабинете русского пробки!
А я снова зависаю. Егору идёт улыбка! Особенно такая — искренняя, добрая. Так и хочется улыбнуться в ответ.
— Чего уставилась, Ильина? — наматывая на указательный палец прядь чёрных, как смоль, волос, писклявым голоском выбивает меня из равновесия Уля.