Школьники и солдаты запрокинули головы, слушали сопровождаемые
тихим потрескиванием слова офицера КГБ.
- …Моё предложение останется в силе ровно пятнадцать минут! –
пророкотал голос невидимого нам сейчас капитана Райчука. –
Повторяю: пятнадцать минут! Новиков и Звонарёв, подумайте! Я
уверен, что вы примете правильное решение! Дисциплинарное взыскание
будет строгим! Но оно не пойдёт ни в какое сравнение с грозящим вам
сейчас уголовным наказанием!
Динамик умолк – так же внезапно, как и ожил.
А вот заметавшееся в моей груди сердце не успокоилось.
Я опустил взгляд. Не заметил радости в глазах школьников. Не
увидел её и на лицах солдат.
- Что теперь будет? – пролепетала Лидочка Сергеева.
- Очкастый! – прокричал Белый. – Эй ты, Котёнок! Подойди к
нам!
***
Я шагнул за порог и тут же зажмурил глаза. В школьном коридоре
ярко светили лампы. Свет проникал сюда и через окна, за которыми
вьюга кружила сыпавшиеся с неба крупные снежинки. Я замер с
поднятыми руками – за моей спиной щёлкнул дверной замок. Я поморщил
губы: в спину между лопаток словно ткнули раскаленным прутом. «Не
прутом, а дулом автомата, - подумал я. – Этот урод второй раз тычет
в одну и ту же точку!» Повертел головой. Детей не заметил. Рядом с
лестницей увидел милиционеров: не бойцов в касках и в бронежилетах
– обычных сотрудников в шинелях и в зимних шапках. Они смотрели на
меня растеряно, словно не понимали кто я: преступник или жертва
преступления. Я поправил очки. Милиционеры нерешительно махнули мне
рукой.
По коридору я шагал словно не на своих ногах, а на протезах.
«Ещё бы, - промелькнула мысль. – Почти час на кортах просидел».
Милиционеры махали руками: поторапливали. Но не ринулись мне
навстречу. Словно я шёл по минному полю или в зоне вражеского
обстрела. Лишь около лестницы они вцепились в мои руки; не особенно
церемонясь, потащили вниз по ступеням. Я подумал: «Ещё бы руки за
спину заломили и надели наручники!» Не озвучил свои мысли:
пристальный взгляд автоматного дула меньше чем за час приучил меня
к молчанию. Я дважды споткнулся, едва не улетел носом вперёд. Но
держали меня крепко, не позволили умчаться ни вперёд, ни назад.
Лишь больно вывернули мне суставы.
Очки чудом не ударились о ступени, застыли на кончике носа.
Сквозь запотевшие линзы я увидел, что на первом этаже многолюдно.
Отметил, что школьный вестибюль походил сейчас на помещение перед
входом во внутреннюю часть военного или милицейского учреждения. У
главного входа я рассмотрел пост охраны – дежурили милиционеры.
Около стендов с расписаниями уроков заметил группу пограничников.
Рядом с гардеробом увидел свою классную руководительницу и физрука.
Василий Петрович и Снежка беседовали. Галина Николаевна то и дело
утирала платком со своих щёк слёзы. Она увидела меня – ринулась мне
навстречу. Шагавший справа от меня милиционер жестом велел ей не
приближаться. Мне почудилось, что Снежная едва не бросилась на него
с кулаками.