Мне, конечно же, неведомо, о чём думал Гарай, глядя на побледневшего директора. Но наверняка не догадывался, что письмо к Сталину находится у него. Растерянный Кашшаф-ага уцепился за проплывающую мимо соломинку – увидев торчащий из кустов обрезок доски, сказал: «Гараев, отнеси-ка эту штуковину в учительскую!» И сам пошёл следом. Там, оставшись с глазу на глаз, Кашшаф Хамитов с мольбой в глазах обратился к ученику. Нет, он не ругался, не кричал, не найдя в себе сил скрыть волнение, он умолял его. Тихим, вкрадчивым голосом. «Больше не пиши такого, а если напишешь – покажи мне. Иначе не сносить тебе головы. Давай порвём это письмо и забудем о нём». Не откладывая в долгий ящик, они вкладывают конверт в глотку печки. Директор, даже не думая о том, что нужно бы приоткрыть дверь, чиркает спичкой и поджигает смертоносную бумагу. В секунду комната наполняется едким дымом, но Кашшаф-ага не мигая смотрит в зев печи до тех пор, пока от письма не останется кучка пепла. Позже, споткнувшись о прислонённый к стене огрызок доски и растянувшись на полу, он отчаянно взвоет: «Какой идиот притащил сюда эту рухлядь!..»
Эту историю несколько лет спустя, в 1947 году, я тогда уже работал в райкоме комсомола, а Гарай заведовал культурой, поведал мне непосредственный её участник, Гарай Гараев, когда мы оба жили на квартире у Ксении Фёдоровны Роксман. Помнишь, друг мой Гарай?!
8
Умение видеть жизнь людей в целостности – редкий подарок судьбы, не каждому выпадает. По мере взросления, когда расширяется твой кругозор, ты уже можешь, глядя на течение народной жизни, и сам понять, и другим объяснить, чем живёт отдельно взятый человек. В юном возрасте, когда твоя душа мечется во всех направлениях, когда ты ещё не видел и не мог видеть ничего, кроме жизни отдельных людей, ты стараешься понять и усвоить законы глобального сосуществования, наблюдая именно эту, доступную тебе частную жизнь. Какой бы насыщенной, содержательной и познавательной ни была для меня жизнь в кряшенском селе, удалённом от центров культуры, от бурлящих событиями городов, не сумел я смолоду получить глубоких, всеохватных знаний. Причин этому много, они разнообразны. Однако дарованная мне природой чуткая душа очень рано ощутила, что на земле есть несправедливость и неравноправие. Хотя мы в ту пору ещё неясно представляли всё коварство и продажность государственного строя, способного до нитки обобрать и практически уничтожить крестьянство. Но с одним из проявлений несправедливости – голодом сталкивались постоянно.