Однако это понимание пришло гораздо позже, а тогда, семнадцать лет назад…
Видят боги, никого и никогда в жизни Диметриуш не ненавидел так, как ту девчонку, которая спасла жизнь ему и его друзьям. Он искренне желал ей смерти – а что? Смерть медиума могла бы стать выходом из сложившейся ситуации – но еженедельные осмотры у мага давали всегда один и тот же неутешительный результат:
– Петля на месте. Связь крепнет. Ещё пару месяцев, мой принц, и вы просто не сможете использовать другого медиума.
Тогда он злился до выжженных стен и белого пепла, теперь... теперь все эти воспоминания, утратив актуальность, вызывали лишь легкую улыбку. Другая жизнь, другие интересы, другие проблемы.
На улицу, где находился Женькин коттеджик, Бьёри вырулил в половину девятого утра, часа на три раньше, чем рассчитывал. Ракета был хмур, помят и агрессивно трезв. Он смерил друга мрачным взглядом и, не говоря ни слова, шире распахнул дверь.
– Уговорил, – Димон не мог не воспользоваться ситуацией и не отомстить приятелю за ночную побудку, – буду чувствовать себя, как дома.
Они пересекли небольшую уютную прихожую и вошли в кухню, и у наследника Императора немедленно от обилия красок закружилась голова.
– Не знал, что ты переехал, – выдавил он, испуганно разглядывая ромашки, колокольчики и прочие лютики, которыми были разрисованы стены святая святых любого достойного дома.
Женька проворчал что-то невразумительное и с протяжным стоном присосался к пластиковой бутылке с минеральной водой, а после того, как та была ополовинена, выдохнул громко, потряс головой и неожиданно поменял тему:
– Ты ж обещался к обеду. Гнал, небось, опять, как чёрт…
Димон задумчиво приподнял бровь, а Ракета, старательно не замечая удивления приятеля, продолжил:
– Доносишься когда-нибудь, – суетливо спрятал глаза за дверцей открытого холодильника и полюбопытствовал слишком уж заботливым тоном:
– Жрать хочешь?
– Не-а.
Бьёри решил разбирательство по вопросу странного Женькиного поведения отложить на попозже и откровенно наслаждался похмельными мучениями лучшего друга.
– Счастливчик… а я после вчерашнего слона б сожрал… Завязывать надо с этими прессухами. На тридцать человек одна мисочка салатика, бутерброды с мёртвой рыбой под сыром и цистерна коньяку. Димон, клянусь, эти здешние журналюги водяру хлещут, как лошади.