Подали кофе.
Он поправил манжеты и браслет часов. Торопится? Она почувствовала себя странно, неожиданно поняв, что ей уходить не хочется.
- Эля, что было потом? - спросил Шахов, сложив над столом руки.
Вот оно. Как будто гром грянул. Маятник эмоций качнулся снова.
Возвращаться в тот кусок своего прошлого было все равно что войти в собственную могилу. Табу. Она с трудом это похоронила. Но, может быть, он прав, и нужно было увидеть все это по-новому.
- Потом? - Эля тяжело вздохнула и потерла лоб.
В тот момент она была в шоке. Вина душила ее, она рвалась к сыну. Просто не могла смириться, казалось, врачи что-то неправильно делают. Не так... Ей надо было самой... Сейчас вспоминать об этом было так же больно, просто теперь Эля понимала, что все было бессмысленно. А тогда у нее была истерика, ей кололи успокоительное. Саша... когда он приехал, на нем лица не было, а у нее уже наступил этот черный коллапс. Она никого и ничего не могла видеть. Еще там были эти его родители, хорошо, что ей встречаться с ними не пришлось.
Сейчас говорить было трудно, у нее дрожали руки. Взяла чашку кофе, а она дребезжит. Поставила снова.
И тут Шах неожиданно подался вперед и проговорил:
- Тебе показывали сына? - взгляд такой пристальный, острый.
- Что? - не поняла Эля.
- Ты видела ребенка мертвым?
- А? - она не сразу смогла ответить.
Это вызвало шок, снова отбросило ее в тогдашний кошмар. В страшную боль потери, вину. Она пыталась вспомнить все в деталях, но картинка смазывалась, расплывалась перед глазами. Ей объясняли, что это защитная реакция организма, мозг сам отключает некоторые куски памяти, вот только принять это было сложно.
Но теперь надо было сделать над собой усилие и взять себя в руки.
- Да. Кажется... - она потерла лоб. - Но я этот момент помню очень смутно. Все было как в тумане.
Повисло тяжелое молчание.
Михаил смотрел на нее и просто зверел от злости, Сашеньке Королю готов был голову оторвать. Степень его участия в этом дерьме еще предстояло выяснить. А вот его папаше он точно не собирался спускать ничего. В любом случае, что бы ни произошло тогда, Шах дал себе слово разобраться. Но сейчас, не имея ни сведений, ни доказательств, поднимать эту тему и давать ей ложную надежду было бы жестоко.
Поэтому он спросил о другом.