Хватай заискивающе улыбнулся бармену.
– Вчерашние спорщики-то проспались? Не видно что-то?
– «Сурьезные» ребята! – усмехнулся бармен. – На хранение часы именные оставили и доверенность на мотоцикл!!! Наверно, головы поднять не могут после вчерашнего…
– А что за часики? – спросил, так, ради разговора, Хватай.
– Да вот! – бармен достал из сейфа карманные часы на цепочке. – Говорил пацан, что «отцовские»!
– Случайно, номер не «4633»? – вдруг осипшим голосом спросил старый сталкер и дрожащей рукой сжал край барной столешницы.
– Да, 4633, – с трудом рассмотрев потертые цифры, удивленно подтвердил бармен.
– Не может быть! Это же мои часы! Я сыну оставлял! Сын он мне… Серёжка! – и лицо Хватая стало каким-то поистине старческим, и без того седые волосы сейчас казались просто выбеленными, глаза бегали по лицам сталкеров в надежде найти помощь. – Не виделись мы с сыном лет пятнадцать-двадцать, отсидел я десятку, а жена домой не пустила. Ни жилья, ни работы. Часы перед тюрьмой ему оставил, дедовские еще. Проверь, ходят? Ходят! А то!!! Британские Вооруженные силы! Швейцария для Армии сделала. Сюда подался, думал, временно, а оно вона как – привязала Зона…
– Да судьба! Рядом вчера были, а не встретились и не узнали друг друга…
– На Дальний овраг в караул сегодня уехал твой солдатик, машина два часа назад ушла. В пятницу обратно будут, встретитесь!
– Так они же поменяться местами хотели?
– Какое поменяться! Пустозвоны! Небось, стыдно будет и в баре теперь появиться! Ишь, вчера как раздухарились! Вот тебе подарок так подарок! Сына второй раз обрел!
– Ещё? – спросил бармен, подливая жидкость в алюминиевый стакан, закрепленный в протезе старого сталкера… Но Хватай его уже не слышал, он плакал, не вытирая слезы…