Был он вооружен, под шубой на нем доспех, к седлу приторочены сабля, и ружье, и лук небольшой для скорой стрельбы.
Сзади первого всадника ехал слуга, стремянный в стеганом тегиляе и теплой шапке.
Несмотря на тревожное время, двор монастыря разметен, а стены монастырских зданий побелены.
Направо у ворот стояло и сидело немало народу, явно кого-то дожидаясь.
Сюда и подъехал всадник.
Соскочил стремянный и помог ему слезть.
Лошадь отдыхала, тяжело дыша.
Поговорил всадник с монахом и прошел к келье мимо ожидающих, сел впереди них.
В ворота входили все новые богомольцы.
Пришел мужик в полушубке из потертой телячьей шкуры. Полушубок без застежек, под ним рубаха посконная, на ногах лапти, на голове колпак с овчинной оторочкой.
Смотрел мужик на приехавшего, на добрую лошадь, оружие и доспех.
Ушел приезжий. Стремянный держал своего коня и коня своего господина, равнодушно прислушиваясь к разговорам у кельи.
– Раз увидел святой на снегу босого. Тогда произнес Иринарх молитву:
«Господи, сотворил ты прадеда нашего Адама по образу своему и дал ему теплоту. Дай же, господи, теплоту ногам моим, чтобы мог я дать с себя сапоги босому страннику».
Так стал сам Иринарх босым.
Раз в городе Ростове держали на правеже знакомого крестьянина.
Били бедняка с утренней зари до обедни прутьями по икрам.
Побежал Иринарх выручать того простеца босиком. Мороз был лютый, отошел старец семь верст от монастыря, но не дал бог теплоты его ногам. Лег Иринарх на землю.
Привезли его в монастырь. Три года он болел, гнили у него ноги, и даже впадал монах в сомнение.
Монах он непокорный и цепи носит в знак мужичьего угнетения.
– Враки вракают! – сказал стремянный.
В церкви ударили в колокол. Руки стремянного были заняты. Он посмотрел на мужика равнодушно и сказал:
– Подержи коней.
Мужик взял коней под уздцы.
Стремянный снял теплую шапку и помолился.
Коней ему брать не хотелось, и он заговорил с мужиком:
– Ты чей?
– Так, проходом, – сказал мужик.
Стремянный понял:
– Беглый небось? Но всех не переловишь, да и не свой.
– А ты чей? – спросил мужичок.
Стремянный обиделся.
– Я ничей, – ответил он. – Живу я у стольника Дмитрия Михайловича Пожарского, Зарайского воеводы. Чай, слыхал?
– Пожарский есть у нас под Суздалью, – ответил мужик. – А Дмитрия Михайловича не слыхал стольника.
– Ну где тебе, холопу, про бояр слышать!