Э, стоп, это я про мужчин и пацанов подумал, а женщины? Чем их
мотивировать?
Сколько вообще нужно магов, чтобы нести службу в большом
городе? Тем более в такое время? И где они их взяли? Хватит
расставить по городу или патрулями и вызываемым
подкреплением?
Я встал, отряхнул куртку – скамейка оказалась грязновата, что,
впрочем, почти не отражалось на цвете куртки.
Издалека послышались выстрелы.
Первым побуждением было – пойти посмотреть.
Вторым – домой!
Лишь потом я спохватился и побежал, медленно, с достоинством, к
стене. Мало ли, вдруг в меня стрелять начнут?
Две короткие очереди по три-четыре выстрела, молчание,
длинная, на полрожка… я тут же начал убеждать себя, что вот
так и должна звучать «очередь на полрожка». Ну, отцовский
«макаров» я держал и даже пальнул несколько раз, а вот
автомат даже вблизи не видел, в школе только плакаты и ММГ
были.
Снова короткая. Уйти? Или посмотреть? Стреляли за
поворотом, там еще один сквер, точнее зеленый благоустроенный
двор. Оглянувшись, я осмотрел оставшихся за спиной – собачник
быстро тянул питомца к подворотне, сидевшие на скамейке
старики активно перемещались в сторону подъезда, и только две
женщины с любопытством оглядывались, пытаясь высмотреть, где
что происходит.
Так, думать!
Если там стреляют очередями, то там кто-то, у кого есть такое
право.
Бухнул взрыв. Не очень сильный, или взрывпакет, или граната.
Я смогу выяснить, что происходит, и хоть чуть-чуть узнать о том,
кто на службе у государства.
Зато меня могут обнаружить. И пристрелить.
И что совсем плохо – если их там убьют, то я останусь с тем, в
кого сейчас стреляют, наедине.
Мысли летели лихорадочно, пришлось собраться, сделать глубокий
вдох, задержать дыхание, успокоиться.
Да, я за этим вышел. У них есть враг, я остановлюсь так, чтобы
видеть их и этого врага. Если что – убегу. Решено!
Легкой трусцой я направился к месту происшествия, стараясь
держаться у стены. Потом понял, что если начнут падать стекла,
то лучше быть в другом месте. Потом успокоил себя, что сейчас
везде стеклопакеты, а у стены не так страшно. Потом… потом я
добежал, наконец, до поворота и очень, очень осторожно встал
на колени и выглянул за угол.
Выругавшись, поднялся – ничего не было видно. Еще немного по
стенке, прижаться спиной к двери.
У обочины стоял, разгораясь, ментовский фургон с
зарешеченными окнами. Чуть дальше – два «уазика», явно
армейских. Десяток человек в городском камуфляже и
бронежилетах, прячась кто где, держали на прицеле
перекошенную дверь подъезда и довольно нервно
переговаривались. Еще один стоял в трех шагах от меня,
наблюдая за тылом. Дверной проем, на который было наставлено
все оружие, никакой видимой опасности не представлял, видимо,
что-то или кто-то прятался в подъезде. И почему нет
матюгальника? Почему никто не орет гражданам, что выходить в
подъезд или подходить к окнам – опасно?