Глава фонда пытался закутаться в свой дорогой кожаный плащ,
словно надеясь спрятаться от своего Лорда.
Как это глупо и наивно!
— Я провёл расследование и не смог пока составить полной картины
произошедшего, — заявил Базальт. — Однако, когда я исследовал
вопрос пропажи игроков, я наткнулся на чиновников фонда,
празднующих в одной из таверн. Оказалось, что пару дней назад им
выплатили все свои долги несколько десятков игроков, которые теперь
числятся пропавшими!
— Как это понимать? — строго спросил Меджнун, обращаясь к
чиновникам. — Куда, чёрт возьми, вы дели этих людей!?
И как он и предполагал, одного его крика хватило, чтобы начала
литься грязь.
— Э-это всё он, Мой Господин! — упал на колени председатель
фонда, указывая кривым пальцем на своего коллегу. — Он и его
министерство требовали денег! Мол мы не оправдываем своего
существования! — передразнил он, — Му убыточные! Надо прикрыть «эту
лавочку»! Так что мы не видели иного выхода, кроме как начать
продавать игроков, чтобы собрать требуемую сумму и выполнить
спущенный план. Ведь это с согласия министерства делалось и раньше
по отношению к неплательщикам. Главное — деньги, а люди не
важны!
— Клевета! Абсурд! Такого не было! — возмутился толстяк. — Я
лишь требовал отчётности и средств, как это было обозначено
Канцелярией! Я ни в чём не виноват!
— Фонд вообще ни при чём! — продолжал настаивать старик. — Мы
выполнили план, как и требовалось! Несколько десятков игроков из
бедноты даже сумели выплатить свои долги и освободиться! Это...
— То есть ты хочешь сказать, что за несколько дней десятки
бедняков получили свободу, и вы не нашли в этом ничего странного? —
в ярости сжал кулаки Меджнун.
Он уже понял, что фонд пропустил беглецов.
Неизвестный каким-то образом организовал их «освобождение» через
фонд, а потом вывез их из Вавилона.
Ведь эти игроки, связанные договором с фондом и Канцелярией,
обязаны были оставаться в Вавилоне.
Но свободные игроки имели гораздо больше прав. Теоретически,
ничто не мешало им покинуть город, хотя обычно те, кто выплатил все
долги, не стремились уходить с места, которое их кормило.
Неизвестный знал об этом нюансе и умело этим воспользовался.
— Прошу, Мой Лорд, мы всего лишь делали свою работу! — уже почти
рыдал толстяк, рухнув на колени с такой силой, что, казалось,
каменные плиты под ним сейчас треснут.