Никаких новых версий по поводу
конкретных заказчиков, работающих с Приютом, у меня так и не
появилось. Есть лишь гипотеза об истинных целях Испытаний
выпускников Приюта, но если я убью Шувалова, подтвердить или
опровергнуть ее будет некому.
Убить Шувалова. Еще несколько дней
назад эта идея не вызывала у меня никакого отторжения. Восторга —
тоже, но я шел по намеченному пути много лет без тени сомнения. Все
враждебные аристо должны быть уничтожены, а лояльные — поставлены
на службу народа. О том, кем я стану в результате грандиозной
рокировки, я никогда не задумывался.
Все изменилось в результате всего
лишь двух коротких разговоров с Великим Князем, и теперь я в полном
раздрае. Первый раз в жизни не знаю, что делать и куда ведет меня
извилистая опасная дорожка, которую величают судьбой. Понимаю, что
доверять нельзя никому, но нынче даже поверить не получается.
Интуиция не голосует, а голосит в пользу Шувалова и государевой
службы, но опыт и эмоции предыдущих десяти лет жизни противятся
ей.
— Заказ Князя же! — спохватывается
Евграф, дожевав закуски, и пулей вылетает из-за стола.
Он хватает со стола поднос с водкой,
разворачивается на каблуках как заправский военный и направляется к
двери.
Нет, я не могу сделать его
убийцей!
Бросаюсь вперед будто распрямившаяся
пружина и бью парня ребром левой ладони в основание шеи. Правой
подхватываю падающий из его рук поднос и укладываю обмякшее тело на
пол.
Забираю у Евграфа полотенце,
перекидываю его через левую руку и сгибаю ее в локте. Чуть опускаю
плечи и голову и выхожу из кабинета. Покачиваясь при каждом шаге,
двигаюсь по коридору. Охранники Шувалова, застывшие у дверей
Пушкинского зала, в мою сторону даже не смотрит. Все официанты для
них на одно лицо.
Деликатно стучу в дверь и захожу
внутрь, не дожидаясь приглашения. Шувалов и юная княгиня Трубецкая
сидят боком к входу и на меня не смотрят, они увлечены едой. Любой
официант — привычная деталь интерьера, не более того. Вино мне
выпить не предлагают, видимо, собеседники с нетерпением ждут
момента, когда я покину помещение.
Ставлю поднос на белоснежную
скатерть и наполняю опустевшую рюмку Шувалова отравленной водкой.
Не глядя на меня, он берет ее со стола и подносит к губам.
Повинуясь внезапному порыву, выбиваю
рюмку с водкой из руки старика. В следующее мгновение фигуру
Великого Князя окутывает мерцающий фиолетовый Покров, и неведомая
сила отбрасывает меня к стене. Я врезаюсь в заполненный фарфором
стеклянный шкаф и в дожде осколков сползаю на пол. Я в Стазисе, но
боли и крови нет, что удивительно, учитывая силу удара.