- Не тебе принимать решение. И не мне. Даже не Менжинскому.
Это прерогатива самого! – палец главы ИНО устремился вверх, к
«небесам». Но кого он имел в виду, нам обоим было понятно. – Я
оценил твою работу. На всякий случай попробуй продумать варианты
устранения Эмигранта. И чтобы ни одна живая душа не
видела.
- Само собой. Артур Христианович, я к болтовне не
склонен.
- В том числе за это тебя и ценю, - да-а, если Артузов в
беседе не один раз обратился на «ты», а стал делать это постоянно,
но это очень хороший знак. Проверено. – Я хочу в будущем
использовать тебя не только тут, но и за пределами СССР. Не как
нелегала, а как наблюдателя за работой других. Прояви себя ещё раз,
и это станет из возможности реальностью.
Тут оставалось лишь поблагодарить за предоставленную
возможность. По меркам ОГПУ этого времени перевод на работу то
здесь то за границей было знаком серьёзного доверия и признанием
имеющихся заслуг. Да уж, заслуги у меня были те ещё! А вот
упомянутая возможность периодического выезда за границу откровенно
порадовала. Равно как и пожелание Артузова заняться возможными
вариантами устранения Троцкого.
Я уже собрался было покинуть кабинет, как Артур
Христианович, глядя на меня с несколько необычным выражением, выдал
такое, от чего я чуть было воздухом не подавился:
- Молодость – это хорошо, товарищ старший сотрудник особых
поручений Фомин. И вашу тягу к красивым юным девушкам я понимаю и
даже разделяю. Но для сотрудника ОГПУ в не самом низком звании
приходит время, когда следует задуматься и о семье. Особенно для
тех сотрудниках, которые выезжают за границу. Вы меня
понимаете?
Подтверждаю своё понимание, а вместе с тем убеждаюсь, что
слова насчёт возможных выездов за границу становятся всё более
реальными. Почему? Один из любимых приёмов соввласти – наличие
своего рода заложников. Дескать, если ты, будучи за пределами СССР,
вдруг решишь туда не возвращаться, то за это расплатятся твои
родные: родители, жена, дети, сёстры-братья… Подобная тактика,
испробованная во время гражданской на так называемых военспецах –
офицерах старой ещё армии, которые в большинстве своём воевали на
красных исключительно из страха за взятых в заложники родных – была
должным образом оценена и принята на постоянное использование. А
поскольку у моей личины близкой родни не было, то логичным было
хоть так обезопаситься. К слову сказать, это не идея лично
Артузова. Скорее уж обычная, стандартная процедура для таких вот
одиночек, которых нельзя отнести к числу фанатично преданных
соввласти.