Время шло, мальчик всё больше помогал другим,
при этом ничего не требуя в замен, а она всё больше тянулась к нему
— то пораньше придёт на занятия, то останется подольше в
библиотеке, то подсядет поближе. Всё лишь бы быть чуть ближе к
нему. Правда, на что-то большее она не осмеливалась — даже мысли о
том, чтобы специально коснуться его, заставляли её голову
кружиться, а сердце бешено биться.
И
ей это нравилось... ей очень нравился этот спокойный,
умиротворённый ритм жизни, что они все вместе вели в том месте. Да,
бывали печальные случаи, как те с издевательствами и угрозами
служанкам, и было ещё множество более мелких, однако столь же
неприятных случаев, о которых она и другие уже постепенно забывали.
Тем не менее из книг она узнала, что там, снаружи, жизнь может быть
куда суровее. Нет, она не хотела тут оставаться на всегда, хотя и
подумывала над этим. Просто она действительно была благодарна этому
столь спокойному и умиротворённому месту, наполненному добротой и
трепетным отношением друг к другу, и хотела бы провести в нём ещё
побольше времени...
Но
время шло и она не могла отвратить неизбежное...
Так незаметно для неё и прошёл, как оказалось
чуть позже, их последний год в том месте.
Сначала их вывели во внешний мир, о котором
она уже давно раздумывала, ведь в книгах он всегда описывался по
разному, и ей было интересно, как он будет выглядеть для неё. Тем
не менее это не мешало ей в первые часы пугаться всего, чего
возможно — звуков, запахов, тактильных ощущений и того, что она
видела собственными глазами, что болели от непривычки, стоило ей
даже на секунду поднять голову и взглянуть на три ярких до ужаса
солнца.
Другие дети в этом, к слову, не отличались от
неё, что её радовало — даже в такой мелочи она не хотела лишний раз
выделяться. Впрочем, один из них всё же отличался от остальных, и
это — тот самый мальчик, который словно наоборот наконец-то
вздохнул полной грудью, стоило ему выйти наружу.
Глядя на него, она в очередной раз была
поражена...
В
какой-то момент ей и другим детям поездка показалось вечной — они
ехали уже весь день, успев поесть, попрактиковаться в магии,
поспать и вновь поесть, после чего ещё раз попрактиковаться в
магии. К концу же поездки им всем это всё уже надоело и они просто
лежали в ожидании, когда же они всё-таки приедут. Лишь малая часть
детей продолжала практиковаться в магии, включая её саму. Хоть она,
со слов Архаидэс, и одна из тех, кому не стоило беспокоиться насчёт
сдачи экзамена, меж тем её всё равно одолевали постоянные сомнения
в себе и в своих собственных силах. А вот уверенность других детей
её поражала — она бы тоже хотела быть столь уверенной в себе, она
уверена, что это пошло бы ей на пользу. Правда, к сожалению, даже
магия не может изменить её навсегда — лишь предать уверенности с
помощью иллюзорного вида магии, чем она всё равно почему-то крайне
редко пользовалась.