Дин приподнял удивлённо брови и ответил
ей:
—
Я ведь уже сказал тебе, что беру с собой только этого
пацана.
—
Почему?!
—
По кочану. Будь хорошей девочкой и не пререкайся со
взрослыми.
—
Нет! — неожиданно очень громко выкрикнула она. — В том месте именно
этому и учили, и что в итоге?! — и не давая Дину даже шанса
ответить ей, она продолжила: — Так что я пойду, потому что я хочу
пойти! И мне неважно, кто приглашён, а кто — нет!
Дин от столь неожиданно пылкой речи даже
растерялся на несколько мгновений, не зная, что ответить. И это —
не говоря уже обо мне. Для меня видеть подобное от этой, обычно
столь тихой и спокойной девочки слишком уж непривычно.
Нет, у неё подобное, конечно, уже проявлялось
— вспомнить только тот момент, когда я только очнулся и мне
постепенно рассказывали о произошедшем и предстоящем. В тот момент
она не выдержала и, кажется, впервые в жизни подняла голос, хоть и
совсем ненадолго.
Только вот я думал, что это лишь единичный
случай — что ей просто нужно было выплеснуть всё скопившееся. Но,
как оказалось, судя по всему, я ошибался на этот счёт...
—
Послушай... — попытался, объяснить ей Дин.
—
Я не буду ничего слушать! Либо я еду с вами, либо... — девочка
задумалась на несколько секунд, но после, покрутив головой по
сторонам, продолжила: — либо я рассказываю об этом всём всем
остальным — и нам и взрослым, и... и Нэнси!
И
высказав это, она подняла взгляд и твёрдым взглядом посмотрела на
Дина. А он же в ответ... вздохнул, закатил глаза, слегка откинул
голову назад и, зачесав рукой волосы назад, сказал:
—
Ладно, ты, мелкая шантажистка, едешь с нами, — девочка, услышав
это, моментально смягчилась. Однако Дин продолжил: — Но есть одно
правило, без которого я не возьму тебя.
—
Какое?
—
Никаких возражений и неподчинения — что я говорю, то и делаешь.
Ясно? — девочка тихо угукнула, кивнув. — К тебе это, кстати, тоже
относиться, — проговорил он, смотря на меня.
Я
в ответ сразу же кивнул, после чего моментально перевёл взгляд
обратно на девочку, поведение которой, в моём понимании, было ну
слишком уж ненормальным и противоестественным для неё. Она же,
отстояв свою позицию, за пару мгновений стала такой же с виду тихой
и спокойной, как и обычно, будто бы пару секунд назад и не было
всех этих криков. Разве что на её лице проскальзывала слабая,
небольшая и явно крайне самодовольная улыбка, что тоже была для неё
чем-то новым и... странным.