Прежнему миру недолго осталось, скоро всему конец. Женщина радовалась, что уже стара и не увидит, каким будет новый мир. Перемены не всегда к добру.
Не думала она, когда присягала на верность Черному клану, что ей достанется такая работа – растить для клана расходный материал. Суженый. Как же. Она поморщилась. Потребитель – вот он кто. Возьмет, что ему надо, и скормит Эйвери духам.
Увы, не в ее силах помешать этому. Она и без того продлила девушке жизнь насколько могла. Прочее во власти Прародителя. Она будет молиться ему, чтобы ниспослал Эйви доброго господина. Быть может, сердце мужчины дрогнет. В конце концов, смерть невесты не входит в обязательную часть инициации.
Так Старшая думала, глядя на дорогу. Но, когда часом позже, в Обитель прибыл глава Черного клана, она, едва посмотрев на мужчину, поняла, что надежды нет. Жесткий взгляд черных как провал бесконечной пропасти глаз не оставлял сомнений – этому человеку не знакомо сочувствие. Он привык брать все, что пожелает, не считаясь с интересами других.
Мужчина согласно своему клану был одет на все черное. Кожаный, плетеный доспех обтягивал широкую грудь, спускаясь до середины бедра, на поясе висела шпага. Не вызывало сомнений, что он умеет с ней обращаться. Его сопровождали около двадцати солдат. Что ж, вздохнула Старшая, по крайней мере, в дороге Эйвери будет в безопасности.
— Сир, — она склонила голову, приветствуя главу клана, к которому принадлежала.
— Госпожа Старшая воспитательница, — голос у мужчины был с приятной хрипотцой. Недельная щетина покрывала щеки. Волосы почти касались воротника рубахи. Он так спешил, что не успел привести себя в порядок. — Я желаю ее видеть, — заявил он практически с порога.
— Моя воспитанница сейчас в купальне с другими девушками. Не думаю, что это подходящее место для знакомства.
— Мне решать, что является подходящим, а что нет, — отрезал он. — Где купальня?
— В западном крыле, — этому человеку невозможно отказать.
Всю дорогу до купальни она семенила за ним следом, призывая к терпению. Мол, ни к чему смущать девочку. Просила дать ей время, подготовить Эйвери к встрече. Корвин Д’Эсте слушал молча, не возражал, но и с шага не сбился.
Наконец они у цели – впереди дверь купальни, из-за которой доносится девичий визг и смех. Корвин распахнул дверь чуть ли не ногой, а потом замер. Он насчитал в воде семь девушек. Нагих, увлеченных игрой в водные салки. Они не обращали внимания на вошедших, попросту не замечая их.