Вера сидит в горной крепости, борется со скукой и время от
времени с горцами. Пишет, что отлучалась ненадолго чтобы
познакомиться, благо они служат неподалёку. А вообще письма это
конечно замечательно, но я решил, что «Разговорники» будут куда
приемлемей. Так что очередной комплект изготовил уже для нас,
раскромсав большой булыжник. Но никакая продвинутая связь не
заменит живого общения.
— Матушка, а вы с батюшкой подарите нам ещё брата или сестру. Ты
ведь всё ещё можешь родить. И вам не скучно и мы всегда сможем о
нём или ней позаботиться, — предложил я.
Ну и что с того, что ей пятьдесят три. Со здоровьем у неё всё в
порядке, тут спасибо этому миру и дряхлость у одарённых наступает
со значительной задержкой. Поэтому и родить, и поднять на ноги
ребёнка они вполне себе успеют.
— Думаешь о чём говоришь? — махнула на меня мать.
— Если ты о неловкости, то прости, и в мыслях не было тебя
смущать. А если о том, что не желаешь плодить поскрёбышей, то я
тебе даю слово, что последнее о чём тебе следует беспокоиться, так
это о силе его дара. Высокоранговым ему конечно не быть, но уж
средних показателей достигнет точно, — решил я малость
поскромничать.
— Совсем ты у меня взрослым стал, — потрепала она меня по
волосам.
— Ты мне не веришь, — хмыкнул я.
— Это после того-то, что ты сотворил с сестрой и сам вышел в… А
ведь ты у меня не бесталанный, сынок, полагаю, что уже обладаешь
средним даром.
— Ничего подобного. Оно мне просто не нужно. Но если
понадобится, то я изыщу деньги на волколака, даже не сомневайся, —
не стал я откровенничать.
— Да не сомневаюсь я.
— Ну так, как насчёт брата или сестры?
— Мы подумаем, — лукаво стрельнув в меня глазками, улыбнулась
она, и притянув к своей статной груди, поцеловала в лоб. — Храни
тебя Господь, сынок.
— С Богом, сын, — пожал мне руку слышавший наш разговор
отец.
Я сбежал по ступеням и запрыгнул в карету. Вслед за нами
тронулись передки с гаубицей и картечницей, да два зарядных ящика.
А нечего им делать в имении. Испытания я провёл в полной мере, все
выявленные недостатки и указания по улучшению передал Дудину.
Теперь гаубице и картечнице прямая дорога в расположение полка на
берегу Дона, в качестве учебного пособия. Туда же подтянется и
Воронин, который всё же дал своё согласие и убыл в Астрахань, дабы
написать рапорт и переговорить с теми, кого собирался утащить с
собой. Ну, а моих доморощенных пушкарей пусть пока по-муштруют
унтера. Оно только на пользу.