Соловьёв возвращается, молча встаёт напротив. От него идёт горячая энергетика, воздух тёплый и густой. Специально не смотрю в глаза. Скольжу вниз по подтянутой атлетической фигуре: по широким плечам, рельефным кубикам пресса, проглядывающим сквозь чёрную матовую ткань, по длинным шортам с оранжевой полосой сбоку, по сильным ногам к белым кроссовкам. Хочу закончить, донести свои мысли, но для этого мне точно нельзя смотреть в его глаза.
Чуть сбавив тон, продолжаю:
- Зачем вы так с Серёжей? Самые близкие, родные люди, а поступаете с ним, как чужие. Просто поставь себя на его место. Легко тебе было бы жить, если бы ты узнал, что твои родители творят такую дичь?
Постепенно затихнув, замираю. Как в день знакомства, Соловьёв приподнимает моё лицо за подбородок, чуть дёргает, заставляя посмотреть на него. Медленно, внимательно ощупывает потемневшим взглядом мои скулы, лоб, нос, губы, а я ловлю его глаза своими, не в силах дышать больше.
Несколько вязких мгновений, и он хрипловато произносит:
- Красивая. Крышу рвёт от тебя...
И это звучит так неожиданно, так чувственно, что под колени бьёт слабостью, а пульс больно колотится в висках, будто у меня подскочило давление.
Соловьёв кладёт руки мне на спину, наклоняется, нежно касается моих губ своими. Какая-то другая я приоткрывает рот, впуская властный горячий язык. С тихим стоном закрываю глаза и уплываю в другую реальность, сладкую и тягучую, как кисель. Где сильные мужские руки гладят спину, забираются в волосы, а я тону в горячей истоме, откликаясь, с готовностью подставляя себя им. На секунду вынырнув из нирваны, удивляюсь, неужели это происходит со мной. Боже... Зачем я ему позволяю это делать? Не хочу участвовать в их с Ариной разврате. Нет.
Возмущённо мыча, толкаю Соловьёва в грудь, вырываюсь, выплёвывая:
- Отпусти.
Мы слепляемся взглядами, тяжело дышим. В его расширенных зрачках утонуть можно. Но я не поддамся, всё. Он переводит дух и примирительно выставляет перед собой ладони.
Низким голосом пытается успокоить:- Понял. Не трогаю.
- Никогда, - шиплю я, - больше не подходи ко мне вообще. Я в ваших дурацких играх не собираюсь участвовать. И мстить больше никому не буду. Исчезни из моей жизни. Пошли вы все...
Делаю несколько широких шагов к вешалке, сдёргиваю с неё куртку. Соловьёв обхватывает меня за пояс, держит. Горячо шепчет на ухо: