Зная о той лжи, которую распространяли врачи, находясь у постели погибающего Алексея, Бадмаев писал: «Что в этих лекарствах никаких ядов нет, вы можете убедиться, выпив подряд три чашки отвара». Не имея возможности сказать прямым текстом, что придворные медики Федоров и Деревянко невежественны, подлы и беспомощны, Бадмаев сообщал в том же послании: «А Европа (т. е. евромедики. – Б.К.) не имеет никаких средств против ушиба наружного и внутреннего, кроме льда, йода, массажа, особенно в острых случаях с высокой температурой».
Порошков, посланных Бадмаевым, придворные врачи не дали наследнику и во второй раз. Не готовили они из этих порошков и примочки. Цеховые интересы для лейб-медиков оказались выше интересов больного, выше судеб династии, которая призвала их на службу, выше и судеб России.
Федоров и Деревянко лишь тупо меняли Алеше, который истекал кровью, тампоны и повязки. Смерть должна была наступить от кровопотери. Переливание крови тогда еще было неизвестно.
Но призыв Бадмаева не доверять придворным медикам был услышан. Императрица, раздавленная ожиданием смерти сына, поняла: шанс, что ребенка можно спасти, на самом деле существует. Только искать это спасение нужно у других лекарей.
От неподвижного ожидания смерти Алеши царица перешла к решительным действиям. Самым простым было бы незамедлительно вызвать Бадмаева. Но она уже понимала: врачи сделают все, чтобы доказать «ядовитость» его порошков…
Тогда, чтобы обмануть придворных медиков, царица сделала блестящий ход. Понимая, что врачи не позволят дать Алеше какое бы то ни было лекарство, она, как пишет Грег Кинг в книге «Императрица Александра Федоровна», велела тайком послать за Распутиным.
Отношения с ним у царской семьи к тому времени были сильно испорчены. Но Григорий Ефимович – пьяница, авантюрист, невиданной мощи потомственный распутник (откуда и фамилия!) был величайшим целителем. Старец не применял лекарств, даже народных. Он обладал колоссальной энергетической мощью, которая позволяла ему залечивать рваные раны даже у лошадей.
Приехав во дворец и подойдя к постели ребенка, Распутин «перекрестил его, сказал родителям, что серьезного ничего нет… и ушел. Алексей, плакавший до этого от боли, уснул. Ночью кровотечение прекратилось… утром… ребенок сел в постели и заговорил с матерью