– Не ранен?
– Нет! Черт, откуда появились «духи»? Ведь ты же провел разведку этого ущелья.
– Не знаю, Илья! Значит, эти горные козлы ждали нас за вершинами.
– Ждали? Значит, они знали, что здесь пойдет колонна, – сделал вывод прапорщик.
Слева раздался взрыв. Белоусов выглянул из канавы и тут же отпрянул назад. В десяти сантиметрах от него, вздымая грунт, поднялись фонтанчики мелкого камня и пыли от автоматной очереди.
– Вот суки! Засекли нас.
– Что рвануло? – спросил Зайцев.
– Летучка ремроты! Не знаешь, бойцы в ней успели уйти в крепость?
– Да, вроде, успели. И сколько осталось неподбитых машин?
– Еще одна мастерская, санитарный «УАЗ», «Урал» и «ЗИЛ-131», да мой головной БТР!
– Слышу, еще стреляют из «КПВТ». Но козлы горные все сожгут, не пройдет и пяти минут. Интересно, как они нас в яме засекли, ведь склоны затянуты дымом?
– Хрен их знает! Черников передал приказ вместе с бойцами МТО-АТ организовать эвакуацию раненых в крепость, но я что-то никого из раненых, пока перемещался вдоль останков колонны, не видел.
– Их ребята с машин и мотострелки вынесли. А сколько вместе с техникой сгорело пацанов?
– Что сейчас об этом говорить? Сейчас отбиваться надо. Давайте, рвите в крепость, я прикрою. Потом вы прикроете меня.
Слева раздался еще один взрыв, и крупнокалиберный пулемет замолчал. Белоусов в сердцах ударил кулаком по камню, в кровь разбивая пальцы:
– Черт! Последний БТР сожгли! И еще двух ребят! У-у-у! Надо было все здесь прошерстить до того, как колонну высылать – ан нет, давайте, вперед, в ущелье противника быть не может…
Прапорщик положил руку на плечо офицера:
– Успокойся, Коль! Ничего уже не изменишь. А то, что ребята погибли… Так без смерти войны не бывает. Мы отходим!
Старший лейтенант взял себя в руки:
– Да. Давайте, но не кучей, а то постреляют вас духи как кроликов.
Бойцы отделения технического обслуживания во главе с прапорщиком Зайцевым бросились к ближайшей сохранившейся части дувала. Не всем удалось добежать до укрытия; вскрикнув, упал на полпути один из солдат. Зайцев метнулся было к нему, но Белоусов крикнул:
– Назад! За дувал! Оттуда огонь по склону. Я вытащу парня.
Прапорщик перемахнул через глиняный забор, и вскоре оттуда по южному склону ударили три автомата. Старший лейтенант посмотрел на лежащего метрах в пятидесяти от канавы раненного в ногу бойца. Тот корчился от боли. Расстрелять солдата с вершины или склона не составляло никакого труда, но «духи» не стреляли. Это объяснялось просто: они знали, что советские военнослужащие не бросали в бою ни погибших, ни тем более раненых. И ждали, когда на помощь подстреленному солдату выйдут его товарищи, чтобы сразу убить нескольких человек. Паскудная практика паскудной войны.