Допрос длился около двадцати минут, когда после серии
успокаивающих вопросов полиграфистка перешла к сути:
— Ваше задание?
— Сбор информации о поставках оружия через румынско-украинскую и
польско-украинскую границу, — выдал заготовленный ответ. Девушка
слегка нахмурилась и повторила свой вопрос несколько раз,
перефразируя его. Ее состояние заметил и Штик, спросивший:
— Ну, что там Адочка?
— Вроде он не врет, но линия несколько повышается, — девушка
покрутила настройками, — Уменьшу чувствительность аппарата, может,
это от усталости.
— На такой вопрос трудно ответить хладнокровно, — философски
заметил Штик, раскуривая новую сигару. Девушка бросила на него
неприязненный взгляд и продолжила допрос. Скрывать фамилию Спицина
было глупо, если они знали кто я, то про него знали и подавно.
Когда вопросы стали повторяться уже без перестановки слов, я понял,
что допрос близится к концу. Ада просто выполняла рутинную работу
-нужно было сличить индикаторную линию начала и конца допроса.
— У меня все, — бросив на меня короткий злой взгляд, девушка
стала снимать присоски и манжеты. Оба мордоворота подошли: один
держал меня на прицеле, а второй затянул стяжку на руках, остановив
кровообращение.
— Вы хотите, чтобы мне ампутировали кисти? — на мой вопрос Штик
мотнул головой мордовороту. Тот разрезал стяжку и затянул новую, но
на этот раз не так туго.
— Выведите его и подождите за дверью, — меня повели в коридор.
Сытые холеные лица охранников раздражали, не удержался, чтобы не
пустить шпильку:
— Почем сало на Окраине?
— Москалям не по карману, — не растерялся первый, а второй
коротко ткнул кулаком в ребра, вызвав острую боль в левом
подреберье. Мы простояли минут десять, прежде чем появилась Ада со
своим чемоданчиком. Штик вышел практически следом: я думал, что
девушка уходит, но она остановилась рядом, испепеляя меня
взглядом.
— Жениться не обещал, — выдал я реплику, на которую оба
охранника улыбнулись, заметившие состояние девушки.
— В монастырь ушла бы, чем за москаля, — не осталась в долгу
Ада, вызвав хохот у мордоворотов. Дались им эти москали, можно
подумать, меня обижает это слово. Мне пофиг, хоть чуркой меня
назови, лишь бы дали возможность выкрутиться с этой ситуации.
— Микола Геннадьевич, куда его? — пробасил мордоворот, ткнувший
меня кулаком.