— Давайте совершим ритуал во имя Богини, — предложила монахиня,
о которой я едва не забыл.
— А, да, да, давай, — я открыл статистику, пытаясь понять, когда
мне там за молитву упадет. К счастью, я тут же увидел +5 к уровню,
+4 к вере и +2 Тьма. Так, не знаю пока зачем мне вера помимо
прохождения во всякие места, но её можно качать молясь. Интересно
получается.
Монахиня скинула рясу, оказываясь совершенно голая в алом свете
луны. Она подшагнула ко мне, упираясь маленькими ладошками мне в
грудь.

— Ага… — я сглотнул, отчего-то несколько смутившись. Не так
давно взял милашку гоблина, а тут так спонтанно и подряд… Жанр
эротический, чего ещё ждать? — Значит, ритуал… сексуальный?
— Мы должны слиться телами во имя богини, — хрипло простонала
монахиня, поднимаясь на носочки и целуя меня в губы. — Совершить
великий сладострастный ритуал на её алтаре. Отдать ей в жертву дитя
порока — нашу страсть.
— Ну, это я могу, — усмехнувшись, я отбросил свои сомнения. Да
ладно, монахиня была очень горячей, специально так, чтобы член аж
дымился. Так что, оценив её мягкие формы, я подхватил монахиню под
бедра, заваливаясь с ней прямо в центр алого света луны.
Подряд без особого отдыха я не мог выдать прямо страсть. Да и
атмосфера не шибко располагала, какое-то все очень мистическое —
богини, ритуалы. Хотя стоило паре мягких сисечек оказаться в моих
руках, как я ощутил прилив… сил. Девушка вся была такой упругой,
горячей. Я прикусывал её соски, пока снизу развел коленом стройные
ножки. Монахиня была влажной, подавалась мне навстречу, пока её
стоны эхом разлетались по всей церкви. Я вставил в неё палец, на
секунду зависая. Ну, конечно, монахиня должна быть нетронутой, как
же иначе! Мне ужасно хотелось одновременно и прекратить все это и
вставить наконец стонущей грешнице.
— Во имя богини, — выкрикнула монахиня, шире разводя ноги. —
Сделай это! Окропи моей кровью её алтарь!
Какого вообще хрена? Я не хотел чисто из-за правил игры менять
свои жизненные принципы! Я не наношу ран девушкам. Если быть
достаточно нежным, растянуть можно почти любую, но нет ведь, этой
подавай кровавую баню! Я немного завис, пока думал, глядя на то,
как поблескивает смазка монахини на алом свету. Она обильно текла,
уже капая на пол. Губки раздвинуты, хотя сама киска не раскрыта.
Хмыкнув, я все равно навалился на девушку, правда, заключая в
поцелуе и возвращая на место палец, едва ввинчиваясь в крошечное
отверстие.