Смелый человек либо признаётся, что совершил дурной поступок, либо опровергает, если его необоснованно винят. А ты стоял в прихожей – и не признался, и не опроверг. Если теперь обтрясут на соседней улице яблоню или украдут с веревки белье, покажут на тебя. А когда ты станешь оправдываться, ответят: «Ты в прошлый раз тоже не признался и убежал».
Среди уличных мальчишек считалось доблестью напроказить и смыться. И лопухами обзывали тех, кто попадался. Неудачника ждала дома порка. В семье Голиковых никого не пороли и не шлепали. Но что может получиться разговор, который окажется хуже порки, Аркадий не ожидал.
– Мамочка, я не стану больше убегать. – Он кинулся к ней и ткнулся головой в ее плечо.
С того дня, если был в чем виноват, сразу шел и сознавался. Скажем, играют большой компанией в прятки, Аркадий забежит в чужие сени и нечаянно опрокинет молоко. Никто не видел и можно бы удрать, а он уже стучит в горницу и говорит: «Извините, я опрокинул кринку».
И вечером матери: «Прости, мамочка, но произошла неприятность».
Мать все равно бледнела. Продукты дорожали. Кринка молока стоила бог весть каких денег, но мать уже не плакала. «Я все уладила, – говорила она ему час спустя. – Спасибо, что не пришлось краснеть».
А через день-другой случалось что-нибудь еще. И он снова говорил: «Извините, это сделал я». И на него опять обрушивалась лавина обидных слов, но поступать иначе он уже не мог.
Приятели над ним, конечно, смеялись. Сами они, если что натворят, тут же удерут или изобразят благородное негодование на лице: «Бог свидетель, это не я и не мы!» И набожные соседи, слыша такие клятвы, отступались. А хитрые приятели подмигивали Аркадию: «Учись, разиня. Видишь, ни шума, ни полтинников».
Но снова хитрить, снова бояться разоблачений и всякого рода скандалов он уже не мог. Идти с признанием в очередном нелепом поступке было тяжело и стыдно. Но зато когда все повинные слова были произнесены, он ощущал легкость во всем теле и радость в душе. Ему не нужно было никого бояться.
Позднее Аркадий понял: преодолевая страх наказания, он научился побеждать в себе любой страх. Это не значило, что он перестал всего бояться. Просто у него появились выдержка и воля. Даже если Аркадий допускал серьезный промах, он теперь не слабел от испуга: «Ах, что мне за это будет!» – и не делал тут же нелепых, трусливых шагов. Он не боялся ответственности, но помнил, что за каждую оплошность придется отвечать. И это его порой удерживало от новых нелепостей.