– Мстит? – удивленно переспросила Татьяна.
Губы Эда тронула безрадостная улыбка.
– Разве ты не видела «представление» Папаши Дриппи? Уверен, он прекрасно помнит о своих шрамах и не простил этого акулам. Но я сейчас не о нем. Я лично наблюдал, как рыбаки отрубали пойманным акулам хвосты и плавники, а потом выбрасывали в море, обрекая их на долгую и мучительную смерть. Иногда в пасть акулам вставляли распорки и отпускали – они дохли от голода. У них, оглушенных, но еще живых, выдирали зубы и челюсти на сувениры…
– Все, достаточно, – резко сказала Татьяна.
– Насчет челюсти, это, конечно, камушек в мой огород? – осведомился Вячеслав.
Эд смерил его безразличным взглядом и ничего не ответил.
* * *
Операция заняла всего несколько минут, но всем показалось, что она длилась не один час. Айс орудовал ножом быстро и профессионально, будто всю жизнь только и занимался тем, что ампутировал конечности в экстремальных условиях. Когда нож наткнулся на кость, он просто взял камень и со всей силы ударил по тупой стороне лезвия, полностью отделив от тела расплющенную руку.
Валик не мог этого выдержать, и его вырвало, и Влад, сорвавшись, накричал на него. Катрин пыталась вдеть нитку в иголку, и это ей удалось лишь с пятого раза.
Бесчувственную Марину осторожно отнесли в тень. Несмотря на то что ремень был затянут на максимум, кровотечение все равно было обильным.
– Я зашью рану, – сказал Айс. – Но ей нужно в больницу.
– Спасибо, что напомнил, – сердито сказала Катрин. – Америку открыл.
– Я хочу домой, – шмыгнув носом, выдал Валик.
– Какое совпадение, мы тоже, – криво улыбнулась Катрин. – Тебе помочь? – она тронула Айса за плечо.
– Лучшая помощь – это не мешать, – отозвался тот. – Так говорила моя любимая мама. Хотя, держи ее. И вы тоже, идите сюда.
Подошел только Влад. Он без сил опустился перед женой, что-то бормоча под нос, и положил руки на ее хрупкие плечи.
Валик же остался на месте, никакая сила не могла заставить его смотреть на Марину. Но что он мог поделать, если его с самого детства мутит от вида крови? Пусть даже он врач, хоть и детский…
Он с опаской заглянул под камень. Там было что-то темно-красное, и среди этого месива торчал осколок кости. Он снова почувствовал тошноту и отпрянул. Повинуясь какому-то мимолетному необъяснимому порыву, он принялся носком кроссовки закапывать подсыхающую лужу крови.