– Да.
– Разве ты не планируешь возвращаться домой до нашего отъезда?
– Мила, я, кажется, тебе уже всё сказал. Или ты опять предпочла пропустить мои слова мимо ушей?
– Саш, ну не начинай, а? Сын рассчитывал, что ты проведёшь с ним время перед тем, как мы улетим.
– А я ему сказал, что уеду из Лондона, поэтому не вполне понимаю его ожидания, как и твоё неуёмное желание вечно использовать его при общении со мной.
– Ты считаешь, что я манипулирую тобой?..
– Каждый раз пытаешься, Мила. – грубовато перебиваю её, утомляясь от этого разговора.
– Вовсе нет. Мы семья, конечно, я стараюсь, чтобы всем нам было хорошо...
– Достаточно, Мил. Я уже всё тебе сказал по этому поводу. – я перевожу дыхание и нахожу взглядом фигурку Али.
Она обеспокоенно смотрит на меня издалека.
– У меня не так много времени, чтобы вести длительные телефонные переговоры, Мил.
– И чем же ты так занят, что бросил свою семью одних праздновать Новый год? – шипит она в трубку.
– Даже не буду спрашивать, почему тебя вдруг резко озаботили подобные вопросы. – усмехаюсь я в ответ.
– В кои-то веки приехали, чтобы вместе провести праздничные дни...
– Мы оба знаем, что мой сын летел сюда, чтобы отметить новый год в компании своих друзей. Зачем ты притащилась ко мне, мне неведомо.
– Может, я соскучилась по тебе. Ты почти не бываешь в Москве...
Наблюдаю исподлобья, как Аля аккуратно возвращается назад по прогнившим доскам.
– Прекрати этот цирк, Мил. Ты подумала?
– Ты обещал мне..! – взвизгивает она.
– Я обещал, что не оставлю с ребёнком на руках и без средств к существованию, – фактически нет, но это детали. – Ребёнок учится в престижном университете и живёт отдельно. Через каких-то пару месяцев ему исполнится восемнадцать лет. И ты можешь устроить свою жизнь.
– Я отдала тебе свою молодость...
– Давай без пафоса, ладно? Не драматизируй. Ты обменяла свою жизнь в Мухосранске на сытую и безбедную – в столице. Я обеспечил тебя на десять жизней. И ты будешь продолжать жить так, как привыкла. Мил, мы не виделись почти два года. Давай будем реалистами: это не семья. Поэтому я повторяю свой вопрос: ты подумала?
Она молчит. Аля приближается. Моё сердце глухо отсчитывает секунды в ожидании благоразумного ответа.
– Ты никогда не получишь этот развод!
Я отключаюсь. Какой смысл слушать вопли обиженной женщины? Всё равно будет по моему. Ровно так, как я ей и озвучил вечером тридцать первого.