И мне страшно даже представить, что все московские дела пойдут по плохому сценарию и я оставлю её. Это не значит, что я просто свешу лапки и перестану добиваться справедливости, но на это может уйти много времени. Я должен подготовить её к такому раскладу. Но как же это сделать, если я сам не готов?
Звонок в дверь вынуждает меня свернуть наш разговор. Если это Мила, я просто выставлю её. Пусть возвращается в загородный дом. Мне не до её нытья.
Но это не моя почти бывшая жена.
– Господин Мельченко? Подполковник Азаров, следственный комитет. Вы задержаны по подозрению в убийстве гражданки Тимирязевой. Вы можете сделать один звонок своему адвокату. Следуйте за мной.
Час от часу нелегче! Я подхватываю телефон, набирая Воронцову, и коротко обрисовываю ситуацию.
А потом как в тумане проносится бесконечная череда допросов, где я словно заведённая шарманка пою одну и ту же песенку: «Не знаком. Не встречался. Не был». Сорок восемь часов в камере СИЗО, неутешительный прогноз адвоката и неопровержимые улики: нож с моими отпечатками в теле жертвы, частицы моих ДНК под её ногтями, отпечатки моих ботинок рядом с местом преступления.
Виновен по всем статьям.
Подкуп тендерной комиссии – раз.
Подлог документов и кража бюджетных средств – два.
Убийство неугодного свидетеля – три.
По совокупности преступлений сторона обвинения просит десять лет строгого режима.
Десять лет моей жизни за то, чего я не совершал.
Я не святой, но и не идиот. С моими финансовыми возможностями крайне глупо так попасться! Особенно, на убийстве! Но всем по барабану. Мотив есть, улики есть, алиби нет. Восемь лет строгача – окончательный вердикт.
– Я подам апелляцию, – обещает Михаил Юрьевич. – Давайте так же переговорю с Николаем Петровичем? У него хорошие спецы в службе безопасности, пошерстят по этой бабе. Кто-то же её подкупил. И убил. Монтаж качественный, заключение я видел. Судья того же мнения.
– Почему же тогда я здесь? – цежу я.
– Потому что все мы понимаем, что именно этого добивается злоумышленник. Он скорее проявит себя, когда будет считать, что добился своего.
– Михаил Юрьевич, у меня там девочка одна. Непростой период у неё, поддержка нужна. Нет у меня времени играть в ваши игры. Как минимум, ты должен был согласовать со мной такой выпад. – я перевожу дыхание. – Свяжись с ней, объясни ситуацию. Узнай, как она, и мне доложи. Шкуру с тебя спущу, если завтра не будет новостей. Вы меня тут столько времени мурыжите, а у меня сердце не на месте за неё.