Повернувшись ко мне спиной, начал уходить.
— Стойте, — тихим голосом остановила его. — Вообще-то, мне не помешала бы ваша помощь.
Его плечи начали слегка трястись, затем я услышала тихий смех. Обернувшись ко мне, он уже не скрывал своей широкой белозубой улыбки.
— Конечно-конечно, смейтесь над бедной труженицей.
Поставив свою продуктовую корзину на пол, он подошёл к тележке, в которой уже не так гордо, как ранее, сидела я.
— Вставайте, Соколовская, и хватайтесь за мои плечи, — все также улыбаясь, скомандовал он, при этом придерживая тележку рукой.
Послушно встала и положила свои ладони ему на плечи, и в ту же секунду он обхватил мою талию сильными руками. На миг мое дыхание оборвалось, сердце сделало кульбит. Не дав мне времени опомниться, он поднял меня в воздух и поставил рядом с собой на пол.
— С-спасибо, Максим Александрович. Ну, я пойду. Кхм. Работа, — многозначительно пояснила я.
Боги, что с моим голосом и коленками? Высота, это просто высота и приближающаяся весна.
Схватила тележку и попыталась как можно быстрее затеряться между рядами.
— До свидания, Соколовская, — крикнул мне в след Максим Александрович.
Услышала улыбку в его голосе.
— Ага, до свидания, — не оборачиваясь, бросила ему.
Гарик, Толик, ну, держитесь. Кара неминуема. Дамоклов меч уже навис над вами.
3. Глава III
— Просыпайся, голой попой об забор ударяйся! — максимально громким, отвратительно немузыкальным голосом, вопил, заходя в мою комнату, Стас.
Это уже вторая его попытка разбудить меня. Первая — холодными руками стащить за ноги с постели, провалилась, потому как моя кровать имеет красивое кованное изголовье со множеством завитушек, за которые я и цеплялась, дабы не оказаться на еще более холодном полу.
— Господи, за что мне это? Я еще так молода, — хриплым спросонья голосом спросила у потолка.
— Ага, молода она. Вставай, старуха, в пенсионный не успеешь, — Стас уже распахнул шторы и открыл форточку, впуская холодный февральский воздух. От чего я натянула себе одеяло до самых кончиков ушей.
— Закрой, пожалуйста, — жалобно и еле слышно попросила я.
— Ты чё это? Заболела что ли? — Стас тут же закрыл форточку и навис надо мной, нахмурив брови, и с заботой во взгляде изучающе осматривал мое лицо.
— Наклонись, пожалуйста, поближе. Мне тяжело громко говорить, — еще тише, чем раньше, произнесла я.