—
Остановитесь!.. — повторил тот. — Я все понял, достаточно! Именем
великого Ра, Зевса и Христа, ради всего святого и во славу
досточтимой Исиды, я, тринадцатый пророк Эреба заклинаю
тебя!..
— Тогда ты
не тринадцатый, а последний его пророк, — сказал я, повернувшись к
старику. — Потому что Эреб мертв. Я убил его.
— Чего?..
— широко распахнув свои прекрасные глаза, проговорила
Деметра.
Самеди
клацнул отпавшей челюстью.
А
Бельский, хватая ртом воздух, обессиленно опустился в свое кресло.
Дворецкий, бросив на нас ненавидящий взгляд, вытащил из кармана
маленький шприц, наполненный прозрачной жидкостью, сорвал защитный
колпачок и точными, быстрыми движениями ввел лекарство.
Щеки
старика неестественно зарозовели. Сбивчивое дыхание постепенно
становилось все глубже и ровнее.
Мы молча
ждали рядом. Тени — тоже. Они так и остались лежать на полу, в том
месте, где их застал окрик господина.
Наконец,
Бельский открыл глаза. Медленно и устало развязал бабочку,
расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Чуть шевельнул рукой, и
тени послушно расползлись в стороны и попрятались на
стенах.
И,
взглянув на нас, старик с тяжким вздохом проговорил:
— Что
вообще за хрень у вас там происходит?
Я
улыбнулся.
— А у вас?
Стражи, которые подчиняются приказам, двухсотлетний человек, облава
на богов и вообще вот это вот все.
Он
усмехнулся. Кивнул.
— Да уж.
Справедливо. Похоже, нам всем нужен обстоятельный
разговор.
—
Согласен.
— Но
сначала давайте выпьем, — предложил Бельский.
—
Господин, но вам же нельзя!.. — приглушенным голосом прошипел
дворецкий, наклонившись к его уху.
— Мне? Мне
— нужно, — возразил старик. И, подумав, добавил: — Тебе, думаю,
тоже. Так что не стесняйся. Наливай на всех.
— Да не
напрягайтесь, — отозвался я, потирая руки. — Сейчас все организуем.
Я, выражаясь вашим языком, — пророк великого «бухалова». Правда не
знаю, который по счету. Так что к роли бармена мне не привыкать.
Как раз хотел проверить, как это здесь работать будет.