3
Белый лимузин притормозил возле резных кованых ворот. Охранник нажал кнопку вызова и приблизил лицо к микрофону, пышные усы почти касались блестящего пластика, ковбойская шляпа съехала на самый затылок. Он поправил висевшую кобуру и оглянулся на машину:
– Сообщите мистеру Сойеру, что гость прибыл.
– Пропустите.
Охранник нажал на пульт, и ворота медленно разъехались в разные стороны. Колеса заскрипели по белому гравию, и как только машина миновала ворота, они тут же закрылись. Мужчина сдвинул шляпу на лоб, посмотрел на глазок видео камеры и, посвистывая, направился к будке охраны, где его ждал только что заваренный кофе и еще теплые круасаны.
Через некоторое время машина затормозила перед парадным входом богатого особняка, и человек в строгом сером костюме в сопровождении встретивших его двух мужчин вошел в дом. Прошел по широкому холлу и поднялся по мраморной лестнице на второй этаж. Возле тяжелых деревянных дверей в самом конце коридора мужчины замерли, пропуская приехавшего. Человек нервно сглотнул, поправил идеально сидевший пиджак и вошел в открытую дверь.
За полированным столом, напротив окна, занимавшего всю восточную стену, в кожаном кресле с высокой спинкой сидел пожилой мужчина на вид лет шестидесяти, в белой вязанной крупной вязкой кофте, из-под которой проглядывал ворот бирюзовой рубашки. Белые волосы отливали серебром, а полуулыбка была доброй. Многочисленные сеточки морщин обозначились возле глаз. Загорелые в пигментных пятнах руки лежали на столе. В глаза сразу бросился перстень с темным камнем, таким объемным, что он закрывал всю фалангу среднего пальца.
Облик приветливого и радушного хозяина перечеркивали глаза: холодные, цепкие, жесткие. И от этого взгляда становилось не по себе, словно ты вдруг провалился в ледяную прорубь и теперь тебя несет бурным водоворотом прямо под толстым слоем льда, и ты видишь человека по другую сторону, ухмыляющегося в искаженное предчувствием смерти лицо.
Гость замер на пороге, поежился, огляделся по сторонам, словно собираясь с мыслями. Посмотрел на картину звездного неба, на тяжелые тучи с пробивающимся единственным пучком света на другой, стеллажи с множеством книг, тусклые шары светильников продолжающих гореть, несмотря на день, и ослабил узел галстука.
– Ну, что ты стоишь, дорогой Адам, проходи, – мужчина указал на одно из кресел рядом с камином. – Ты так давно у меня не был. Располагайся и чувствуй себя как дома.