Первым их делом было найти девушку. Габдулла был ещё молод, а поиски требовали много сил и времени. Эту нелёгкую работу Мансур взял на себя. Дело было чревато неожиданными поворотами, ведь девушка могла оказаться где угодно. Они договорились действовать осторожно и не откладывая. Для начала обратились к дворнику, но тот довольно много знал о двух девицах, которые были в тот день в дворницкой – их имена, где жили, из каких семей, – однако о Сагадат не мог сказать ничего. Она пропала бесследно.
Можно было подождать до пятницы и поискать Сагадат в толпе или расспросить о ней других нищенок, но откладывать поиск было нельзя. Мансур попросил Габдуллу подробно описать внешность Сагадат и, не теряя времени, собрался пойти в кварталы, где жила беднота. Габдулла заявил, что не оставит Мансура до тех пор, пока не найдут девушку, и пошёл с ним. Они намерены были искать её в Ново-Татарской и Ягодной слободах, а также на улице Тегаржеп, обойти все известные пристанища бедноты.
На улице, где жил Габдулла, нищих старух, калек, сирот было довольно. Мансур решил начать расспросы с них и посоветовал Габдулле отойти в сторонку, поскольку он был слишком известным человеком и слух о том, что он интересуется какой-то нищенкой, мог повредить его репутации. Однако Габдулла не согласился с ним.
Мансур был озадачен упрямством Габдуллы, но возражать не стал. Он подошёл к нищим и стал расспрашивать их. Оборванцы, видя, что хорошо одетым молодым людям что-то надо от них, окружили приятелей кольцом, и каждый стал отвечать на их вопросы. Они не только отвечали на вопросы, но и сами задавали их:
– Зачем она вам? Кто она такая?
И чем дольше приятели стояли там, тем больше было шуму, тем плотнее становилось людское кольцо, окружавшее их. Они уже не надеялись на вразумительный ответ, хотели лишь узнать где больше живёт бедняков, собирающих закят. Так и не выяснив ничего толком, пошли дальше, но тут какой-то человек окликнул Габдуллу:
– А, Габдулла-бай, здорово! А ну-ка, пожалуй мне закят, я ведь отца твоего знал. Фамилия моя… – и он назвал известную в Казани фамилию.
Не успел Габдулла достать из кармана деньги, как с другой стороны улицы побежал к ним хромой старик, крича:
– И мне подай, сынок! Я помолюсь за тебя, чтобы дорога твоя была удачной.
Подоспела женщина с ребёнком на руках, протянула руку: