Вдруг Кирилл, посмотрев на часы, резко выхватил ее из какого-то очередного кресла и буквально донес до ближайшей кушетки. Достал из кармашка свой шприц-не-шприц.
– Что это, зачем? Ничего ведь не болит! – она засопротивлялась было, но тут-то боль и напомнила о себе. Она закусила губу, но Кирилл уже загнул зеленую куртку от костюма, в который ее переодели при входе, приставил свой аппарат именно туда, где боль была сильнее всего. – И как это вы определяете, где всего больнее?
– Я теперь самый большой специалист по всем вашим внутренностям, – он опять улыбался. – И, уж простите, самый большой растяпа. Чуть не пропустил!
– Ничего, я бы потерпела.
– Ни в коем случае. Вот этими… ну, в общем, назовем их шприцами, я снабжу вас в достатке. Будете колоться по расписанию. Строго! Опоздаете – можете умереть от болевого шока. Я же сказал, ваши врачи вас надули. И те два дня, что вы еще будете дома…
– Два дня? – ее глаза расширились. – Это окончательный приговор?
– Да, – он опять говорил жестко. – Сегодня мы еще здорово вас помучаем, потом нужно будет обработать информацию… кое-что проверить. А завтра опять заберем в то же время, но уже ненадолго. Часа на три. Потом у вас будет полностью свободный день. Так, что я говорил? Да, два дня вы просто обязаны соблюдать мой режим, если же, конечно, не передумаете… Пока еще можно.
– Да, да я помню. Будет уже нельзя – скажете…
И опять пошла череда бесконечных процедур и анализов…
…Что человек делает в оставшиеся два дня жизни?
Кто-то, вероятно, напивается, кто-то плачет, кто-то мучает родственников требованиями пожалеть себя…
Она же решила съездить в Питер.
И когда на следующий день объявила об этом Кириллу, он взорвался, и она впервые увидела его, так сказать, "в страшном гневе".
– Да вы с ума сошли, какой Питер? Туда-сюда это уже сутки! А вы должны быть послезавтра здесь! Утром! И главное! Вы забыли, что у вашего состояния есть только одно название – "при смерти"?
– Я в ночь – туда, и так же обратно, – упрямилась она. – И ничего со мной не случится, ведь ваши "волшебные палочки" со мной!
– Случится – не случится мне лучше знать! – он с размаху плюхнулся перед ней на стул, потом спокойнее добавил. – Извините. Если бы я мог поехать с вами! Но ведь здесь еще столько дел! Я не успеваю!
– Кира, – она впервые так назвала его, и он почему-то вздрогнул. – Хотите честно? Так вот, до конца я все-таки не верю… ну, во всю эту затею. Понимаете, я ведь с жизнью прощаюсь! А Питер – город моего детства, юности и… любви… Мы с мужем только после войны в Москву переехали. Его по службе перевели… Я даже с Витой решила больше не встречаться, хоть она и умоляла по телефону. Попросила оставить одну и она, кажется, поняла…