Мы бились долго и жестоко, и искры сыпались кругом, и наши молнии сверкая сжигали пыль между колонн. Но видел я, что бой бессмыслен, мой меч проходит сквозь него, что он читает мои мысли, не видно крови у него.
Я видел, также и другое, немного он меня щадил, казалась мне, что в этой битве он своё счастье находил. Тут я подумал, что душою, смогу Бойца я победить, и начал я с помощью сердца, своим мечом руководить, так как руками я больными не мог, свободно меч носить.
Боец ужасно удивился, что меч летает без меня, он понял, что в порыве страсти сразилась с ним моя душа, вдруг он сказал: «До первой крови?!», мой меч рукой он сам схватил, и капли красные большие на эту землю проронил.
Он молвил: «ты храним судьбою – права она насчёт тебя, ведь ты готов к любым сражениям, сомнений нету у меня; моя сестра мне говорила, жизнь твоя очень трудна, вот я ее, послушав как-то, вдруг захотел спасти тебя».
Я, после боя отдыхая, тихо сказал ему: «Боец, чего-то я не понимаю, но чем ты можешь мне помочь? в душе быть может, я «вояка», и не боюсь своей судьбы, но ведь по жизни я калека, несчастный раб своей мечты».
Боец: «сказать, что ты несчастен, я тебе сразу не могу – ты, несмотря на трудность жизни, не потерял свою мечту, раб же, не может сердцем биться, ничто не тянет в бой его, и смерти он своей боится – мечта пропала у него.
По жизни тебе попадают хорошие люди везде, они, узнав тебя однажды, потом, уважают всегда, родные тебе помогают – стеною они за тебя, подруга к тебе ходит в гости, и жизнь твоя не скучна».
Боец опять разбил колонну и что-то он опять нашёл, между больших обломков камня, меж пыли белой вековой. Он молвил: «ты, наверное, хочешь свою мечту осуществить, но знай, для этого придётся всю жизнь занóво пережить, да, и ещё, тебе придётся всю жизнь прежнюю, забыть».
Я молвил: «я мечтаю, родится в прежние века, в простом посёлке на равнине, чтобы вокруг росли хлеба, хочу, чтоб около посёлка текла спокойная река, и чтоб ничто не нарушало покой простого рыбака.
Мечтаю также, быть здоровым, чтоб от меня печаль не шла, и чтоб она, судьба-злодейка, не беспокоила меня, хочу в семье быть самым старшим, и умереть в кругу детей, в достойной старости спокойной, с женой любимой в один день».
Боец немного улыбнулся, и ко мне тихо подошел, держа в руке брильянт огромный из той колонны вековой. Он молвил, тихо, наклонившись: «вот то, что ты давно искал, вот то, за что во сне глубоком сражаться я тебя позвал.