Илона позволит любовнику снять с себя блузку и юбку, насладится блеском его глаз при виде соблазнительного белья. Потом она покрутится перед ним, словно перед зеркалом, и скажет:
– Милый, это тебе подарок от моего муженька!
Они упадут на широкую отельную кровать, сцепившись в горячем объятии. И до самого рассвета не стихнут поцелуи, взаимные комплименты, дерзкие ласки и озорные шутки…
– Какая она счастливая! – продолжали шептать трусики.
– Да, она прямо светится, – согласился бюстгальтер, – теперь нам важно достойно выполнить свою миссию. Главное, чтобы хозяйке было приятно!
Встретив Илону в зале прилётов, любовник вручил ей небольшой букетик белых роз, уже начинавших склонять головки в духоте аэропорта. Виктор быстро поцеловал женщину и повёл её к своему автомобилю.
– Я так соскучился по тебе! Хочу тебя, просто сил нет! – возбуждённо шептал мужчина на ушко Илоне.
Эти банальные слова подействовали безотказно. Илона томно закрыла глаза и снова нарисовала в воображении отель, своё обольстительное отражение в огромном зеркале, широкую кровать, освещённую красным ночником…
На огромной парковке машин было мало, а людей и вовсе – ни души. Автомобиль Виктора стоял в самом углу, скрытый сине-фиолетовой темнотой. Не выпуская рук Илоны из своих горячих ладоней, Виктор поминутно целовал её и бормотал:
– Извини, милая, у меня очень мало времени… Я вырвался буквально на часок. Ты же хочешь своего медвежонка?
Его пальцы торопливо расстёгивали блузку Илоны, губы жадно скользили по шее, к кружевной оборке нового бюстгальтера. Одновременно Виктор нажимал рычаг, откидывая спинку водительского сиденья. Ощутив руку мужчины у себя под юбкой, Илона попыталась возразить:
– Вик, в машине как-то не комильфо. Да и я только что с самолёта…
– Я знаю, – отвечал он, не прекращая своих грубоватых ласк. – Полёты всегда жутко возбуждали меня, детка! А тебя?
Тело Илоны невольно отвечало на мужские прикосновения. Её бёдра мелко дрожали, ещё сильнее распаляя Виктора. Его полностью захватило желание овладеть ею немедленно, именно здесь – в тесной машине, пропахшей цитрусовым освежителем воздуха.
– Только не это! Нельзя ли поаккуратней, – застонали трусики, переживая за сохранность своих белоснежных кружев.
– А я это предвидел! Не всё может оказаться так радужно, – бормотал бюстгальтер, переживая за сохранность бретелек и застёжек.