Заметно было, как наш товарищ службист постепенно впадал в бешенство. Кроме него по пятам за незваными гостями ходил слуга хозяина – одетый в служебный балахон здоровенный индеец. Слуга, молча, наблюдал наши потуги. Лицо его было непроницаемым, но временами вдруг проявлялась, как фотография в растворе гипосульфита, мимолётная усмешка. Слуга явно потешался над рабами, производящими такой своеобразный обыск богатого жилища. Мы выглядели в его глазах презренными клоунами.
– Да, если нижние чины живут в такой роскоши, что же говорить о верхнем эшелоне, – думал я, снимая подробности интерьера.
На следующий день представилась возможность убедиться в моей правоте. Не буду утомлять вас описанием дворцовых покоев высшего чина великой стройки алинизма. Скажу только, что сравнить их можно было, пожалуй, с роскошными обиталищами фараонов. Блеск золота и самоцветов затмевал все разумные пределы. Службист впал в состояние, подобное атараксии. Едва успевая складировать снимки в свои необъятные карманы, выглядел совершенно больным.
Даже вездесущие «глаза и уши» его службы не смогли снабдить начальника полной информацией. Было видно, что «открытия» поразили несчастного в самое сердце. Он никак не мог справиться с приступами «жабы». По-другому выразить его состояние не представлялось возможным. «Жаба», настоящая «жаба» давила нашего товарища. Особенно подкосило то, что делегацию контролёров сопровождали не сами хозяева дворцов, а всего лишь слуги. И эти рабы смотрели свысока на великого и ужасного начальника, всем своим видом показывая своё превосходство и его ничтожность.
Мы всерьёз опасались, что останемся без сопровождающего. Чем это могло обернуться для нас, страшно даже подумать. Можно было не сомневаться, кто окажется виновным в этой истории. Мы поддерживали начальника, как могли. Он был нашим пропуском за пределы великой стройки. Пока я обходил роскошные покои, Веселин пытался подбодрить сдувшегося, как воздушный шарик, службиста. Восхищался его умом и прозорливостью. Напоминал, как правильно была выбрана им стратегия и тактика, что и привело к нужному результату. Лаковые, сладкие речи несколько взбодрили несчастного. Постепенно приходя в себя, он лелеял уже свою ненависть к врагам народа, окопавшимся (в буквальном смысле) в царстве великого Алина.