– Жистен. А чем тогда наша жизнь рай? Мы вынуждены скрываться не только от всей Франции, но и от всего мира. Именно поэтому ты наврал своей титулованной жене невообразимую сказку, а я бросила свой университет, сославшись на придуманную болезнь, чтобы две недели провести в Богом забытом месте. И нигде ни будь, а в Иране. Даже не в каком—то комфортабельном отеле, а среди руин, которым даже не понятно сколько тысяч лет. А мой муж? Промышленник, известный человек не только во всей Франции, но и далеко за её пределами. Поверил ли он мне, что я одна из пассажирок лайнера по Средиземному морю? Неужели ты полагаешь, что наши жизни заслуживают на то, чтобы сказать, что нам намного проще, нежели тем, кто сражался за достойное место под этими уже несуществующими сводами? Как бы не так! Мы такие же, как они. Ходим по лезвии ножа, безмерно врём, а у самих трясутся поджилки, а вдруг нас раскроют………..
Жистен отвёл глаза в сторону.
– Ты полагаешь, что у нас нет выхода.
– Есть, но мы не примем это решение. Мы тихо будем страдать, проливать горькие слёзы тайком, но не сможем переступить через разводы, скандалы, не позволим пошатнуться устоям, на которых прочно уже обосновались. Нам будет ни к чему общественная огласка, потеря полезных связей, и все прочие ненавистные нормы, которым мы вынуждены следовать, чтобы соответствовать той прослойке общества, к которым принадлежим. Вот и всё. – Флоранс Монморанси просто села на камень и обняв колени руками спрятала в них своё лицо. Она не любила показывать слёзы своему возлюбленному. Никогда не позволяла себе плакать, когда её кто-то мог видеть.
Жистен хранил завидное спокойствие. Странно, что он в этот момент не выдавал никаких эмоций.
– Значит я оказался сильнее тебя, потому, что перед отъездом встретился с моим адвокатом и передал ему документы о разводе. Я больше не могу и не хочу быть заложником статусов, помпезных приёмов, как и не желаю рядом видеть больше Амалию, которой вот уже пятнадцать лет искривляю лицо в милой улыбке на всевозможных приёмах, изображая из себя заботливого и счастливого мужа.
Мужчина подошёл к женщине, спрятавшей лицо на своих коленях, подобно страусу, учуявшему опасность и положил ей руку на плечо.
– Я приехал сюда не для того, чтобы скрыться, а чтобы начать жизнь за ново, с тобой. Поэтому мы счастливее тех, кто однажды обитал под этими царственными сводами, потому что у нас есть право жить так, как мы хотим.