Утром Лиза возилась на кухне: надо было прибрать, на всех приготовить, обзвонить подруг, узнать, какие у них новости. Дел было невпроворот.
Анна устала сидеть в кабинете, глядя в одну точку, и спустилась в надежде поговорить с сестрой.
– Все уже занимаются огородом, а Андрюша лентяйничает, – пожаловалась Лиза. – Ведь надо вскопать, посадить цветы, пересадить смородину, чтобы наш участок был не хуже, чем у соседей. А если у нас ничего не взойдёт, что они скажут? Наточка всегда спрашивает, что уже посажено. А Андрюша с утра умотал к другу! Какая безответственность! Он же семейный человек! Ему постоянно об этом надо напоминать!
Лиза переключилась на дочь, на нравы современной молодёжи. Настя, по её словам, совсем расслабилась: у неё скоро экзамены, а она гуляет до самой ночи и спит до обеда. А ещё родители не совсем здоровы. Им уже за шестьдесят перевалило, с возрастом болезни умножились. Нужно искать врачей и деньги на лекарства. В начале осени родителей следует отправить в санаторий, а позаботиться о льготной путёвке надо уже сейчас.
Лиза вдруг поняла, что чересчур много болтает о своих повседневных хлопотах, а сестра и слова вставить не может.
– Как ты себя чувствуешь, Анют? – спросила она.
– Нормально, – ответила Анна. Она никак не могла понять, зачем её вернули. Здесь ей места уже нет.
Лиза извинилась за то, что высказала сестре о своих домашних делах, не дала ей опомниться. Анна сидела, опустив голову, будто рассматривая своё прозрачное одеяние.
– Я помню это платье, – сказала Лиза и потрепала кузину по плечу. – Ты выглядишь так странно! Не потому, что ты прозрачная, а…
– Потому что я выгляжу не так, как перед смертью?
Лиза кивнула. На Анне было платье в пол с широкими бретелями, драпировкой на груди и струящейся юбкой. Лиза помнила, что платье было бордовым – в нём Анна пришла на её свадьбу с Андреем. Тогда кузина затмила всех женщин и молоденьких девушек, и дело было не только в наряде, но и в природной женственности, которой обладала Анна и которой так не хватало её двоюродной сестре.
Лиза совершенно точно помнила, что незадолго до рокового дня Анна сделала каре, и новая причёска ей очень шла, а сейчас её прозрачные волосы доходили до лопаток и немного вились на концах. Такую причёску Анна носила, когда ей было около тридцати.