Спустя время.
Ласточка, сверкнув своими глазками в мою сторону, тоже испарилась в пространстве вместе со своей тихой мамой. Ба, наведя блеск в квартире, неожиданно подошла ко мне и обняла меня со спины. Я люблю, когда она так делает. От неё пахнет молоком и нежностью.
– Дурочка ты у меня, Светик.
– Это почему?
– Не надо так реагировать на мужчин. Чувства надо скрывать.
– Было заметно?
– Ещё как! Из тебя просто искры летели.
– А как теперь быть?
– Да никак. Пусть всё идёт своим чередом. Договорились, мой Семицветик?
Мысли просто не вмещались в моей голове. Я-то ведь забыла, кто я! И мне стало немного обидно. Чуть-чуть… И я не смогла их сдержать. Они капнули мне на коленки. Горяченькие такие.
– Ну, девочка моя… – Ба сильнее прижала меня. – Ну что мне с тобой делать?
– Всё, всё, я уже перестала, – оправдалась я, моргая глазами и боясь их вытереть, чтобы не размазать тушь. Я ведь так ждала Люську, взяла да и накрасилась. К чему?
Вторую часть дня, когда ушла Ба, я пыталась трудиться. Малопродуктивно. Мысли не фокусировались, а содержимое аудиокассет звучало независимо от моих ушей.
Часов в шесть позвонил рыцарь и предупредил о позднем приходе. Я, конечно, догадалась почему и отправилась смотреть Грегори Пека. Я всегда, когда грустно, смотрю Грегори Пека или Алексея Баталова, или Анатолия Котенёва. Ну почему эти мужчины мимо меня? Какая-то высшая несправедливость! И справиться с ней мне помогают фильмы с их участием и чай с песочным печеньем.
Сегодня капитан Горацио в очередной раз вёл свой корабль по Тихому океану. А я втайне надеялась, что у них с Вирджинией Мойо ничего не срастётся. Я так и не узнала, что была на этот раз. Раздался звонок.
Моя Люська с загадкой в голосе спрашивала, чем это сейчас я занята.
– Срочно переодевайся и поправь боевой раскрас.
– Ты чего-то придумала, Ласточка?
– Увидишь!
Вот неугомонная! Делать нечего. Едва я положила в футлярчик тушь, опять звонок.
– Смотри в окно!
На месте утренней фуры стоял вчерашний Ноев ковчег. А из открытого дверного проёма смотрели улыбающиеся физиономии Люськи, Миши и… Верочки!
Звонок в дверь. И в комнату вливается запах мужского одеколона, а также Андрей. Он улыбается, молча кладёт в карман наши ключи и подхватывает меня с Кома-12у.
– Кроссовки, – успеваю крикнуть я.
– Пардон, Светик.