В июле 1790 года Луи возвращается из заморского вояжа в Брест, он, наконец-то, получает долгожданное повышение по службе, чин майора, но при этом, он уже не узнает родную Францию. Всё изменилось!
Вот как описывает французский поэт Ламартин положение в армии в то время.
– Накануне угрожающей внешней войны, офицеры флота, преследуемые инсургентами на бортах кораблей и убийцами в гаванях, столько же должны были страшиться своего экипажа, сколько и неприятеля.
Такие же раздоры были посеяны во всех гарнизонах между солдатами и офицерами. Инсурбординация солдат, в глазах клубов, была добродетелью армии. Народ повсюду становился на сторону недисциплинированного войска. Офицерам беспрестанно угрожали заговоры в полках. Военные города были постоянной ареной воинских мятежей, которые кончались безнаказанностью солдат и заточением или насильственной эмиграцией офицеров.
Та же картина наблюдалась и в Бресте, где открылась куча революционных клубов, членами которых были солдаты и низшие офицеры. Никакой дисциплины и субординации, приказы старших офицеров не выполняются. Армейская казна расхищена, и полковые знамена попраны ногами, как знаки «кровавого режима.
И Луи с друзьями то же пришлось с оружием в руках защищать свой дом, в городе, имея на троих только два ружья и бочонок пороха (о чем и напишет он в своих мемуарах). На своем фрегате Америка он ходит со шпагой в руках, ежеминутно ожидая нападения от революционно настроенных матросов.
Кому интересно, тот может прочесть доклад де Ля Тур де Пена о положении в Армии предоставленный 4 июля 1790 года Национальной Ассамблее.
Д« Адинье не может больше служить в такой армии и в начале 1791 года он подает в отставку, что и была удовлетворена в конце января 1791 года.
После отставки Луи возвращается домой и некоторое время живет у матери в Анже, а потом переезжает по приглашению сестры, в замок де Принсе возле Бофора, Савойя.
Это время всеобщей эмиграции, но д’Адинье не спешит следовать за всеми, отмечая в мемуарах, что эмиграция была ему противна, он хотел оставаться во Франции.