– Привет, Люси!
– О, Синди! Заходи!
– Девчонки включили тебя в черный список, – Синди заходит в прихожую, кидает свои вещи на столик возле лестницы. – Твои бывшие подружки, между прочим, – проходит на кухню. Я за ней вслед.
Черный список. Схема его работы очень проста. Механизм у этих часов проверен временем. Тебя никуда не приглашают, вечеринки и все остальные прелести «светской» молодежи для тебя закрываются. Ты становишься изгоем. Начинаются травли, и жизнь превращается в сущий ад. Только вот они немного припоздали. Для меня он начался намного раньше…
– Из-за всей этой канители Тиша деликатно намекнул, что тебе лучше не стоит появляться на его вечеринке, – садится на стул и продолжает, смотря на меня. – Пришлось врезать ему пару раз и деликатно объяснить, что если тебя не будет, то наши с ним отношения сильно «подпортятся».
– Сто пудов шантажировала его…
– Тем самым, – смеется в голос. Вдруг резко прекращает. – Ты как? Мы уже не виделись…
– С похорон Майка, – обрываю Синди. – Я нормально. Чувствую себя уже лучше.
– Брось! Я же знаю, что это не так!
Авария? Да, она выбила меня из колеи. Как в глупом сценарии. Узнала на следующий день в школе. Думаю, нет смысла говорить о том, что я почувствовала в тот момент. На меня обрушилась лавина. Но звали ее не «Майк», как вы могли догадаться, а моя «дорогая, лучшая подруга» – Ани.
По школе сразу же разнеслись сплетни. Много подробностей обо мне, о которых я сама не знала. Репутация скатилась к минимуму и меня все возненавидели. Остались лишь те, кто хорошо знал Майка и меня в частности. Но даже они где-то глубоко в душе винили меня.
– Синди. Зачем мне что-то говорить, если ты и так все прекрасно знаешь. Ани своей ревностью разрушила его и мою жизнь.
– Я-то знаю, но другие не хотят копаться в этом грязном белье, не хотят разбираться, почему в ночь перед аварией Майк был с тобой. Это естественно, что люди верят Ани, хоть она еще та …, но она его девушка. До сих пор остается ею, – опускает глаза. – Очень часто вспоминаю, сколько раз мы вытаскивали его из запоев, сколько раз останавливали его, когда он был на краю.
– Я не могу вспоминать… Становится тошно. Тяжело…
– Так, хватит! Больше никакой депрессятины! – уходит от темы. – Это печенье, которое делает твоя мама? – смотрит на почти пустую тарелку перед ней.