Седой сверкнул глазами:
— Пытаешься уязвить, Леград?
— Пытаюсь напомнить, что тебе и
Ордену нечего терять.
— Конечно же, есть.
— Что именно? Я ничего о вас не знаю,
но позволь мне подумать вслух.
— Я могу это запретить?
Я не обратил внимания на укол, и
правда принялся рассуждать:
— В битве вы потеряли сильнейших.
Магистр, комтуры и лучшие в Ордене погибли. Уцелели только младшие,
которых не взяли на сражение.
— Не только.
Я и на это не обратил внимания, лишь
отложив в памяти.
— У вас отобрали имя, выгнали
уцелевших с ваших земель, позволили убивать вас при встрече, если
вы выходите из Шестого пояса, не позволяют вам попасть во Второй
даже лишившись Возвышения, а налог людьми из филиала Ордена
передают в руки ваших злейших врагов. По сути — вас половину
столетия медленно, с удовольствием уничтожают.
Я моргнул, укладывая это в голове.
Иногда всё же полезно остановиться, подумать, по-новому взглянув на
известные факты. Ошеломлённо выдохнул:
— Никто не был к вам справедлив.
Император пятьдесят лет продолжает вас наказывать, продолжает
вымещать на вас свою боль, хотя милосердней было бы сразу вас
уничтожить или выслать во Второй пояс.
— Нет! Он дал нам шанс иску...
Я, надрывая горло, перебил
Седого:
— Где будущее Ордена?! Где его
ученики?! Сколько у вас молодых послушников и служителей?
Седой сглотнул:
— Я... я не знаю, я не считал.
Этот беспомощный ответ стал лучшим
доказательством моей правоты, но я продолжил давить, заставляя его
увидеть правду:
— Сколько вас было пятьдесят лет
назад и сколько осталось сейчас? На сколько ещё лет этой медленной
казни вас хватит? Когда месть императора свершится окончательно?
Когда вы все погибнете на Поле Битвы ради земель клана Кунг?
— Замолчи... Замолчи...
Седой отшатнулся от меня, отвернулся,
шатаясь, двинулся прочь, то и дело спотыкаясь на перепаханной
площади, запинаясь о торчащие из земли обломки каменных плит.
Я, поджав губы, провожал его
взглядом. Не слишком ли жестоко это вышло? Он пятьдесят лет гнал от
себя малейшие подобные мысли, верил в то, что у Ордена есть
надежда, ликовал, когда нашёл меня, терпел все мои выходки и данное
ему прозвище. И тут я решил открыть ему правду, которую
осознал.
Он сейчас едва ли не беспомощен, если
не хуже. Как бы не влетел в одну из ловушек. Нарочно или случайно
мне разницы не будет.