— Сделаете мне ребёнка? — переспрашиваю я.
Как-то это странно звучит…
— Ну да, вы же сами только что сказали, Аделаида Семёновна, что у вас проблемы с зачатием, и именно поэтому вы и пришли в профессию. Чтобы осуществить свою мечту, разве не так? — удивлённо смотрит на меня Игорь Олегович.
— Да, конечно, я именно это и имела в виду, — сглатываю я. — Но вы так уверенно мне обещаете то, чего я не смогла добиться за все эти годы.
— Ну, возможно, вы плохо старались, — берёт он листок бумаги и начинает что-то на нём записывать.
— Что вы имеете в виду?! — уже в возмущении переспрашиваю я. — Что значит «плохо старалась»?! Звучит как-то двусмысленно!
— Я имею в виду, перепробовали ли вы все методы консервативного лечения? И все традиционные способы? — совершенно серьёзно смотрит мне в глаза Вершинин.
Он не шутит.
— Вы же прекрасно помните, как азбучные истины, что диагноз бесплодие ставится после того, как беременность не наступает в течение года регулярной и активной половой жизни! — напоминает он мне то, что я и так постоянно твержу своим пациенткам. — А женщинам после тридцати пяти — после безуспешных попыток в течении полугода. Но это не наш случай, — мельком взглянув на меня, пока я сижу и заливаюсь краской, продолжает мой главврач. — Вот я вас и спрашиваю, у вас была регулярная активная половая жизнь в течении хотя бы последнего года? — сверлит он меня своим взглядом.
И я, медик с высшим образованием и стажем, сижу, и не знаю, что ему ответить!
Потому что половая жизнь у меня, конечно, была, но совсем неактивная и нерегулярная. А откуда ей быть активной и регулярной, если я всё время провожу на работе!
С ним, между прочим!
И секс у меня бывает исключительно моего мозга, когда его имеют все подряд своими проблемами! Медперсонал, пациенты, страховая и фармацевты, и вот он, в том числе!
— Можно сказать, что регулярно, — неуверенно мямлю я в ответ.
— Аделаида Семёновна, что значит «можно сказать»?! — уже чуть ли не сердито, но сдерживая себя, переспрашивает меня Вершинин. — Секс либо есть, либо нет. Ну так как? — вжимает он меня своим взглядом ещё глубже в кресло. — Есть или нет?
— Нет… То есть, я хотела сказать, есть! — не знаю, чтобы ему соврать.