Можно открыть и снять зажим с аорты.
Открытие зажима аорты – «разжатие» – вызывает новую реакцию сердца, с оттенком чего-то магического, почти сверхъестественного. Горячая кровь, которая удерживалась зажимом, изливается в первый сегмент аорты, устремляется в коронарные артерии и вновь орошает миокард. Она разогревает его и смывает калий. За несколько секунд, без всяких манипуляций хирурга, без медикаментов, сердце… снова начинает биться. Простота и надежность этого феномена всегда завораживали меня.
Это сильный момент, очень сильный. Это момент, когда сердце вдруг как будто снова оживает, момент, когда возникает впечатление, что оно хочет отвоевать свою территорию, когда оно возвращает себе роль мотора для всего организма.
Сердце Кевина вновь забилось секунд через двадцать. Пока оно работало вхолостую, ведь кровь еще поступала через аппарат. Пришла пора дать ему нагрузку. Хасан постепенно сжимал венозные канюли до их закрытия. Тогда кровь пошла мимо них и достигла желудочков, а они своими сокращениями направили ее, с одной стороны, в легочную артерию, с другой – в аорту.
Миокард работал прекрасно, сильно, с отчетливыми сокращениями. И, главное, не было кровотечения на месте нашего вмешательства. Шов был надежным и крепким. Все под контролем. Канюли можно вынимать. Перикард, грудина и кожа закрыты. Операция закончена, сердце Кевина восстановлено и вновь полно сил.
Когда я вернулся из Парижа, Марко Турина, видя уверенность, которую я приобрел после «огранки у Вуэ», вручил мне бразды правления отделением детской хирургии. Более того, поскольку он предчувствовал, что вскоре эта отрасль станет отдельной специальностью и отделится от хирургии взрослых, он делегировал мне эту миссию с предсказанием: «Вот увидите, скоро в университете создадут кафедру детской кардиохирургии. Если вы будете хорошо делать свою работу, у вас есть неплохие шансы ее возглавить».
Кевин быстро поправился после операции. Он вышел из наркоза через несколько часов и выписался через неделю. Сейчас он живет как любой другой ребенок, свободно, без ограничений и, главное, без всякой угрозы.
Он снова стал играть в футбол.
– И на какой позиции играет наш чемпион?
– Боже правый, Рене, ты слишком многого от меня хочешь. Не знаю. Центральный нападающий?
– Ну, это ты могла бы и знать. Для него это точно не мелочи.