Сейчас, по истечении времени, когда начинаю ворошить в памяти те годы, прихожу к мысли: а надо ли было в годы войны собирать детей оленеводов в интернаты?
Пусть бы жили в тундре и помогали своим матерям, тем более отцы у большинства были на фронте. Пасли бы оленей, ловили рыбу, охотились, таким образом, помогали бы фронту не только летом, но и круглый год. В 1944 году я целую зиму работала в охотничьей загонной бригаде, получала пай-трудодни наравне со взрослыми, были и другие подростки. В семье среди родных трудности переносились гораздо легче, нежели в интернате. Но надо было учиться. А как мы завидовали нашим товарищам, кого по болезни отправляли в тундру.
В годы войны в школе не было ни праздников, ни каникул, будто это помогало фронту. Как писал нам с войны наш директор Анатолий Петрович: «…учитесь хорошо, каждая ваша отличная оценка – удар по фашистам…» Конечно, мало кто понимал настоящий смысл этих напутствий, этой философии. Верили-не верили, но самое главное – это слова солдата с войны, значит, правда. Старались учиться в любых условиях, хотя не хватало книг, настоящих тетрадей, зимой замерзали чернила и т.д.
Однажды учитель математики, недавно вернувшийся с фронта, принес к нам в класс настоящие, гладкие /как тогда говорили/ тетради. Мы с подругой на радостях нечаянно поставили кляксы на белом, блестящем листе тетради, испугались и расстроились. Учитель был очень строгим, рассердился и наказал нас, закрыв в классе во время обеда. Это было самое жестокое наказание, потому что в годы войны в интернате всегда хотели есть. Ложились спать, думая о завтраке, затем считали часы до обеда, а после уроков надоедали воспитателям вопросом, скоро ли будет ужин. И так каждый день, пока весной не уезжали в тундру к родителям.
Питались плохо, в одно время давали 300 граммов хлеба на день: на завтрак – сто граммов, чайная ложка сахарного песку и кружка чаю.
В обед и ужин тоже по сто граммов хлеба. Кто постарше, понимали: война – все так живут. Но младшие всегда были голодные, было им трудно привыкнуть к таким условиям после жизни с родителями в тундре. Помню, когда с обеда выходили старшие братья или сестры, у дверей столовой всегда толпились младшие и клянчили: «Дай корочку хлеба…» – выглядели очень жалкими эти маленькие, худенькие, полуголодные ребятишки. Если б они жили в своей семье, мама всегда нашла бы, что дать ребенку, а в интернате – все одинаковые, всем по норме.