Свои. Путешествие с врагом - страница 25

Те, кто там участвовал в расправе над евреями, потом старались убедить, что евреи людей эксплуатировали. Те же самые потом помогали Советам, когда людей в Сибирь увозили. Чаще всего это были пожилые люди, которых легко было убедить, что они бедно живут, потому что их евреи эксплуатируют. Думали, возьмут у евреев что-нибудь, когда тех расстреляют. Потом те же самые говорили, что их эксплуатировали богачи, литовцы. И этих эксплуататоров везли в Сибирь. И немцы, и русские одинаково действовали. Был один такой, который возил зерно еврею в Каунас. Еврей давал ему заработать. А тот говорил, что он еврею служит и что еврей его эксплуатирует. Есть такие люди, которые в кого угодно могут стрелять, хотя бы и в ребенка. Если бы потом пришли какие-нибудь китайцы и сказали, что надо расстреливать художников, поскольку те не работают, а эксплуатируют, нашлось бы достаточно людей – таких, кто стал бы стрелять. Только надо, чтобы нашлась такая власть, такие организаторы. Есть такой тип людей – с низким интеллектом и образованием – их нетрудно убедить…

[19 апреля 1998 года]

Я два раза видел, как убивали евреев. Воспоминания глубоко врезались мне в память.

Мы с отцом возвращались с рынка, из Расейняя. На пастбище было еврейское гетто, и евреев строем гнали по Юрбаркскому шоссе. Мы ехали на телеге и обогнали вереницы людей, которых вели расстреливать. Было очень странно, что так много людей гонят, а по бокам только четверо с автоматами. Я тогда был ребенком и удивлялся, почему они не бегут.

В другой раз, когда мы возвращались из Расейняя, нас остановили на дороге у поворота. Пригнали группу. Им велели раздеться. И женщины были голые. Почему-то их не выстроили, чтобы расстрелять. Двое мужчин взяли жердь, опустили в яму у края, расхаживали по ней и стреляли.

Был август, время жатвы, начинали убирать рожь. Ясные, теплые дни. Было очень много расстрелов. Каждый день по несколько раз. Слышались крики из-за горы, очень далеко разносились. И мы знали, что сейчас начнут расстреливать. Жнецы, услышав выстрелы, переставали работать. Женщины, когда слышали выстрелы, молились, опускались на колени. Потом слышны были автоматы. Потом тишина, тишина, тишина.