Я – типичная обычная литовка. Всю жизнь жила, зная о Холокосте столько, сколько знает большинство из нас, типичных обычных. Может, побольше, чем Дайнюкас, чьими словами я начинаю эту главу, но ненамного. Я – типичный продукт лжи советской власти и молчания свободной Литвы. Homo sovieticus lituanus.
Когда-то, работая в газете, я узнала, какая новость для читателя самая неинтересная. Самый неинтересный заголовок выглядел бы так: “Небольшое землетрясение в Чили. Погибших немного”. Все признаки скучной новости: далеко, случилось с чужими, жертв немного.
Разве не так же обстоит дело и с гибелью евреев? Было давно, случилось с чужими, а жертв, может, и много, но что мы о них знаем? Шесть миллионов погибших в мире, двести тысяч в Литве – это всего лишь статистика, много нолей, а ноли ничего не говорят ни нашему сердцу, ни уму. Как там у Сталина сказано? “Смерть одного человека – трагедия, смерть миллионов – статистика”.
Пятнадцать лет назад – в то время я была директором фестиваля LIFE – в моей жизни произошло событие вроде бы и незначительное, но оно меня довольно сильно встряхнуло. От сталинской статистики и литовского равнодушия я сделала один шажок в сторону человечности. Всего один, никто потом его не поддержал, и тема Холокоста меня, как и других, больше не занимала.
В 1998 году я написала первый в своей жизни текст о евреях, его напечатал еженедельник Ekstra žinios.
Вот он.
Опасность инфекции в Литве сохраняется
“Может, съездим в Понары?” – спрашивает меня гость, французский художник Кристоф Бертонно (всемирно известный пиротехник, чье огненное шоу на открытии фестиваля LIFE собрало сто тысяч зрителей). Двенадцать километров от Вильнюса, место гибели евреев, сто тысяч погибших (по сведениям из путеводителя