Князь Игорь прекрасно понимал, чего добиваются вражеские стратеги, – ударами пехоты расстроить боевые порядки русов, а затем окончательно опрокинуть их натиском тяжёлой кавалерии. Он видел, как волнами на строй его рати накатывается вражеская пехота и как откатывается назад, неся большие потери. Было ясно, что скоро стратеги Панфир и Фока отзовут пешее воинство, которые не смогло добиться успеха, а вместо них пошлют в бой тяжёлую конницу закованных в доспехи катафрактов и клибанариев. Вот тогда гридням и варягам действительно придётся нелегко, поскольку конница ромеев была той силой, которая запросто может переломить ход сражения. Так и произошло – медленно, отбиваясь от наседавших русов, выходили из боя утомлённые подразделения византийской пехоты и не спеша двигались в тыл, где стратеги начинали приводить в порядок свои потрёпанные войска. Над полем боя ненадолго воцарилось затишье. Русы выносили из строя тела убитых, оттаскивали раненых на корабли, правили затупившееся оружие. Солнце палило нещадно, раскаляя доспехи и шлемы, воинов Севера мучила страшная жара, от которой негде было укрыться, а вода, нагревшаяся на солнце, не могла утолить жажду уставших бойцов. Но недолгая тишина снова взорвалась боевым кличем ромеев и грохотом оружия – Панфир взмахнул мечом, и бронированные клинья кавалерии базилевса пошли в атаку.
* * *
Это был страшный день для Игоря, его воевод и всех тех, кто стоял под княжеским стягом на берегу моря. Тяжёлая конница Империи лавиной накатывалась на боевые порядки русов, с разгону вламывалась в их ряды, ломая стену из щитов, стремясь развалить и прорвать монолитный строй. Закованные в железо по самую макушку, клибанарии гвоздили налево и направо тяжёлыми палицами и боевыми топорами, раскалывали щиты, разбивали на куски шлемы, дробили доспехи, ломали кости. Их громадные кони, также закованные в доспехи, ударами копыт сбивали дружинников с ног, втаптывали упавших в залитый кровью песок, врезаясь в ряды, рушили боевой порядок. Катафракты длинными пиками пронзали сразу по нескольку человек, а многие, изломав в рукопашной длинные копья, потянули из ножен мечи и, разогнав коней, буквально влетали в передние ряды, поражая врагов. «Стена щитов» гнулась и трещала под этим страшным натиском. Тут и там возникали в ней прорехи, куда устремлялись вражеские наездники, но воеводы бросались в эти опасные места, восстанавливали порядок, и снова строй русов стоял несокрушимо. Отступая, русы приблизились к самому берегу, где стояли ладьи, и град стрел с них сразу же накрыл византийцев – наступление вновь захлебнулось.