– О нет! Вы всегда просто убийственно вежливы. Можно подумать, что внимание принца Дома Ночи для вас оскорбительно.
– Да не было никакого внимания! – воскликнула я, разозлившись на его несправедливые обвинения. Такого разговора от всегда сдержанного и доброжелательного Дубара я не ожидала.
– Может, спросим его? – предложил с сарказмом он, глядя мне за спину.
Я оглянулась и увидела Ворана, как всегда, в голубом костюме. По его побледневшему и уязвленному лицу я поняла, что он слышал весь наш разговор. Для такого гордого и самоуверенного человека было ударом узнать, что он стал посмешищем.
– Зачем вы это сделали? – воскликнула я, повернувшись к Дубару.
– Может, моему брату пора узнать правду, – ядовито сказал он, – а то он так ослеп, что ничего вокруг не видит.
– Вы тоже смеялись? – спросил меня Воран, подходя ближе и напряженно глядя мне в глаза. – Отвечайте правду, я могу чувствовать ложь!
Что я могла сказать? Постаралась ответить правдиво, смягчив слова:
– Между насмешкой и улыбкой большая разница.
– Значит, вот почему вы иногда смотрели на меня с улыбкой! – выдавил он, сузив глаза.
– Просто этот несерьезный цвет не сочетается с вашей мужественной внешностью, – попыталась смягчить его я.
– Это оскорбление для нашего Дома, – сказал Дубар. – Я рад, что договор еще не подписан и, возможно, не будет подписан уже никогда.
При этих словах я побледнела. Невольно стать причиной срыва нашей миссии! У меня голова пошла кругом – в том, что случилось, обвинят меня и Робина, и конец его карьере. Я не могла так подставить его, надо было срочно спасать ситуацию.
– Может, вы дадите нам возможность выяснить отношения с принцем Вораном, и пусть уже он решает, оскорбление это или недоразумение, – я настойчиво смотрела на Дубара.
– Я побуду с Эрин, – сказал он и ушел, оставив нас наедине.
Мы стояли с Вораном, и я не могла избавиться от чувства неловкости. Самое ужасное, что мне ничего не приходило в голову по поводу того, что можно сказать. Он смотрел на меня, чуть прищурив глаза, из которых так и не ушло уязвленное выражение.
– Вам Эрин сказала насчет голубого цвета? – спросила я, желая нарушить тишину.
– Да, – коротко ответил он, и по нему было видно, что он еще не оправился от унижения. Можно было лишь молиться, чтобы его настроение не склонилось в сторону ярости.