Но я прекрасно отдавала себе отчет в том, что это нужно прекращать. Верила, что воображение играет со мной злую шутку, что оно просто пытается уцепиться за самого интересного человека, которого я здесь встретила. Влюбиться, чтобы скрасить пребывание здесь.
Нужно было спать, но мысли все продолжали лезть в голову. Моя подруга-крыса зашевелилась под одеялом, высунула носик наружу и принюхалась.
— Мне кажется, или воздухе попахивает влюбленностью? — усмехнулась она, поблескивая глазами-бусинками.
— Ты глубоко ошибаешься! — недовольно пробормотала я.
— Тогда, может, ты уже успокоишься и поспишь? Ногами все бока отпинала! — с сомнением проговорила она и снова нырнула под одеяло.
Даже после нравоучительных речей крысы мне не стало спокойнее, в глаза будто вставили спички, я таращилась в потолок, думая о том, как попала. Меньше чем через год мне нужно вернуться на землю к своему мужу, к старой жизни. Еще неделю назад я жила этими мыслями, только такая перспектива заставляла подниматься с кровати утром. А что сейчас? Неужели слова крысы правдивы?
Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем сон наконец меня сморил. Проснулась с тревогой в сердце и вся в холодным поту. Судорожно пыталась вспомнить, что мне снилось, но в голове — сплошной туман, крысу нигде не увидела, часы показывали полдень. Я поспала совсем недолго, чувствовала себя разбитой, голова дико болела. Но снова погружаться в сон я не имела желания, чувствовала, что мне снилось что-то неприятное.
Одевшись, пошла на поиски Ялы, надеясь, что она проснулась. Женщина и правда уже рассматривала зал после вечерней уборки.
— Ты вообще когда-нибудь спишь ? — зевая, пробормотала я.
Та вздрогнула от неожиданности. Наверное, пребывала в полной уверенности, что во всей таверне только она бодорствует. Я подошла к ней ближе и увидела, что между столов носится ее дочка. Вчера так и не поблагодарила девочку за представление, которое она устроила перед гостями. Поймав малышку в объятия, я закружила ее по залу и смеясь заявила:
— Ты знаешь, что вчера сделала для меня?
Девочка засмущалась, ее щечки очаровательно покраснели.
— Я просто хотела быть как вы, но не знаю таких чудесных песен, у меня нет такого замечательного голоса, — с грустью объяснила она.
В этот момент мне дико захотелось ее обнять еще сильнее, погладить по голове. Она такая маленькая, худенькая, так сладко пахла, но в душе была настоящим человечком, у которого есть свои мысли, эмоции и страхи. Мне всегда казалось, что дети — это что-то такое паразитическое, что в головах у них сплошная каша и они способны лишь разрушать. Оттягивала тот момент, когда придется стать матерью. И сейчас я поняла, что у меня могла бы быть такая дочка, которая обнимала бы меня своими маленькими ручками и говорила, что у меня самый красивый голос на свете, несмотря на то, что слуха совсем нет.