***
Облокотившись на стену, я устало прикрыла веки. Двух медяков, которые я нашла возле одной из лавок, хватило на краюху чёрного хлеба. Открыла глаза и полезла во внутренний карман плаща, достала зачерствевший кусок и надкусила. Слёзы подступали к глазам, но жалеть себя нельзя. Никак нельзя. Давя в себе рыдания, я жевала пресный хлеб и думала, как быть дальше, вспоминая, как Сальмос Вайдер поставил на мне печать принадлежности ему, сначала избавившись от моего отца, а потом и от старшего брата. Я потеряла защиту, и Вайдер добился своего. Но у него не вышло главное — заполучить меня.
— Эй! — грубый окрик выдернул из задумчивости.
Повернула голову и увидела, как из-за прилавков вышли четверо парней в потрёпанных одежонках, грязные — такие же бездомные отщепенцы, как я. Но что им нужно от меня? Предчувствуя недоброе, я вытянулась, решая убраться отсюда, оглядываясь на гудящий людскими голосами рынок. Но уйти мне не дали.
— Куда? А ну стой! — один из юнцов схватил за шиворот и дёрнул назад, так что я выронила хлеб из пальцев, а хлипкий плащ треснул на вороте и больно врезался в шею.
— Что вам от меня нужно? — дёрнулась из хватки, но меня тут же припечатали к стене пекарни, где я купила краюху. Я больно ударилась затылком о камень.
— Так-так, кто-то тут у нас слишком борзый? — протянул самый взрослый парень с рассечённой бровью, чумазым лицом и всклокоченными светлыми волосами.
Он гораздо выше и сильнее меня. Я поморщилась, потому что от бродяг несло чем-то кислым и горьким. А ещё от него веяло злой недоброжелательностью, отчего у меня нехорошо похолодело в животе.
— Ты тут уже давно, разве не знаешь, что это наши владения? — спросил главарь.
Я помотала головой:
— Откуда мне знать? Здесь много бездомных, — заговорила едва слышно, понимая, что лучше не перечить. Но возмущение затопило остатки самообладания, ко всему последняя корка хлеба валялась в грязи, на съедение псам. — Рынок общий.
Зачем я это сказала? Нужно было согласиться, извиниться, сказать, что моей ноги здесь больше не будет, но чувство несправедливости резало как ножом.
— Точно борзый, а мы таких наказываем, — взгляд парня потемнел. — Сейчас научим уважать старших.
Он сильнее сжал ворот, перекрывая мне дыхание, и толкнул вперёд. Другие тут же подхватили под руки с обеих сторон. Я пыталась вырваться, но мальчишки держали крепко. В голове билась паническая мысль — что делать? Звать на помощь бесполезно, никто не полезет к бродягам разбираться!